Соблазнение

Хит Лорен

— Но вы знаете. Вы прекрасно понимаете. Наберитесь смелости показать ему это. Только тогда он по-настоящему поймет, на какие жертвы приходится идти.

Все ее тело, разум и душа восстали против этой мысли. Унижение, которое она испытает, стыд, холод, который поселится в ее костях. Это чуть не убило ее раньше. Прошедшие с тех пор месяцы закалили ее, но достаточно ли этого, чтобы выдержать удары, которые она получит?

Герцогиня сжала руки Алтеи.

— Если вы действительно любите моего сына, вы должны присутствовать на балу. Вы должны заставить его увидеть последствия вашего присутствия. В противном случае, я боюсь,

он будет цепляться за возможность обладать вами и никогда не будет искать другую, никогда не познает счастья. Я слишком сильно люблю его, чтобы не делать того, что лучше для него. Я нахожусь в этом инвалидном кресле из-за моей любви к нему и его отцу, и все же я ни разу не пожалела об этом ни дня. Зная, как я буду страдать, я бы сделала все это снова в мгновение ока. Насколько сильно вы действительно любите моего сына, мисс Стэнвик? Что бы вы вытерпели, чтобы обеспечить его будущее счастье?

Глава 30

Пока карета, присланная за ней герцогиней, торопливо мчалась по улицам, Алтея боролась со своими нервами, стараясь успокоиться. Она почти приказала водителю вернуться в резиденцию герцога без нее, но в конце концов забралась внутрь.

Она подумывала надеть зеленое платье, но в конце концов остановилась на красном. Чтобы Бенедикт полностью понимал все последствия ее присутствия, она должна была быть как можно более заметной. В маленький потайной карман она положила спичечный коробок, который он ей дал, потому что знала, что по пути домой ей понадобится напоминание о том, что даже в темноте она может найти свет.

Эстер уложила волосы в сложную прическу, используя жемчужные гребни, которые Алтея купила сегодня днем. Благодаря щедрости Бенедикта она могла время от времени баловать себя. Она также купила жемчужное ожерелье и серьги. Если она собиралась встретиться лицом к лицу с призраками своего прошлого, она намеревалась сделать это со всем достоинством и апломбом, на которые была способна. Она не собиралась показывать им, какой суровой они сделали ее жизнь.

Она намеренно задержала свое прибытие на час, чтобы обеспечить более полный бальный зал, хотя это означало еще большее унижение — больше отвернувшихся, больше обид.

Но его конечное счастье было превыше всего, и он не смог бы его обрести, если бы был одинок, если бы не взял жену. Она не хотела думать о том, насколько глубокой будет рана в ее сердце, когда она прочтет в газете о его помолвке. Она переживет это.

Карета замедлила ход, свернула на подъездную дорожку и замедлилась еще больше, когда другие экипажи подъехали к фасаду резиденции, где ступени вели в массивное поместье. Слава богу, вокруг не было людей, так что она могла попасть внутрь без особых приключений на своем пути.

Она заметила, что один мужчина не направлялся к ступенькам, а стоял чуть поодаль от тротуара. Люди обходили его стороной, не то чтобы она их винила. Его руки были скрещены на груди, и он ни с кем не здоровался. Просто ждал.

Наконец карета полностью остановилась. Лакей шагнул вперед, открыл дверь и помог ей спуститься. Ее ноги едва коснулись кирпича, когда Эйден Тревлав предстал перед ней, покинув место, которое, как казалось, он охранял. Он протянул руку.

— Зверь не был уверен, что ты появишься. Он попросил меня сопроводить ты, если ты приедешь.

Она вложила свою руку в его.

— Ты ждал меня, не зная, появлюсь ли

я?

Положив ее руку на сгиб своего локтя, он повел ее к входу. — Он не хотел, чтобы ты заходила туда одна, он занят тем, что его знакомят со всеми шишками. Я уверен, что он предпочел бы быть здесь. До сегодняшнего вечера он никогда не был ни на одном из этих мероприятий.

Она не могла припомнить, чтобы видела его на балу, но подумала, что, возможно, просто не заметила его, хотя не заметить его было невозможно.

— Он никогда не был на балу, ни разу?

— Нет. Избегал их, как чумы. Ни бала, ни ужина, ни романтического свидания.

Граф и графиня, которых она знала, вот-вот должны были войти в дверь. Было очевидно, что графиня заметила ее. Ее глаза расширились как раз перед тем, как женщина сморщила нос, как будто почувствовала какой-то неприятный запах, и поспешила в поместье.

Что касается прямых оскорблений, то это было не самое худшее. В данный момент она была меньше озабочена тем, как люди относились к ней, и больше озабочена тем, как они относились к Бенедикту. Бал, особенно тот, на который, судя по всему, собралась большая часть Лондона, и в лучшие времена мог быть ошеломляющим. Она была подготовлена к своему первому балу, но все равно чувствовала себя неуютно, поскольку изо всех сил пыталась найти знакомых людей, привыкнуть ко всем незнакомцам, которых ей еще предстояло встретить. Почти все присутствующие, за исключением его семьи, были незнакомцами.

А его брат, кто-то, в ком он действительно нуждался, показывая ему знакомое лицо, озорную улыбку, помогая ему освоиться с окружающей обстановкой, был с ней.

Хотя вечер был прохладным, она не позаботилась о накидке, поэтому ей нечего было оставить ожидавшему лакею, когда они переступили порог большого и красивого фойе. Другой лакей направлял людей по коридору, который, без сомнения, вел в бальный зал.

Но Эйден не последовал за остальными. Он направил ее к широкой лестнице. Внизу стояли все остальные братья и сестры Тревлавов и их супруги. Бенедикт был там один, впервые столкнувшись лицом к лицу со всеми этими людьми. Осознание этого привело ее в ужас.

Джилли улыбнулась ей.

— Ты пришла.

— Почему вы все не в бальном зале?

— Потому что Зверь попросил нас подождать тебя здесь.

Идиот. Он действительно не понимал, каково это — вращаться среди аристократии, как это трудно, когда ты никого не знаешь. Хотя его родители будут с ним, люди, в которых он действительно нуждался, были здесь — ждали ее.

— Пойдем, хорошо? — спросил Мик.

Да, быстро. Ей нужно было завести их в бальный зал, чтобы они могли быть рядом с ним и продемонстрировать ему свою поддержку.

Селена приблизилась, и Эйден отпустил Алтею, чтобы прижать жену к себе.

— Показывай дорогу, — сказал Эйден Алтее, — и знай, что мы здесь, если мы тебе понадобимся.

Только она не нуждалась в том, чтобы они присматривали за ней. Ей нужно было, чтобы они стояли за спиной Бенедикта. Ей нужно было, чтобы он знал, что он не один.

В то время как его братья и сестры посещали балы, даже устраивали несколько, Зверю удавалось избегать их. Он никогда не чувствовал себя своим. Его наследие говорило, что да, но все же он чувствовал себя не в своей тарелке, как разросшийся сорняк в цветнике. Он все ждал, что кто-нибудь появится, вытащит его и отправит восвояси.