Соблазненная во тьме
Шрифт:
Сначала ему было очень сложно разжать кулаки, но увидев, что Котенок постепенно расслаблялась, это далось ему гораздо легче. В конце концов, когда он предстал перед ней с открытыми ладонями по обеим сторонам от себя, и нарочито спокойным выражением лица, она убрала руку от своего рта и стерла ужас и страх из своих глаз.
Котенок осторожно смотрела на него, пытаясь отыскать способ прикоснуться к нему, при этом, не рассердив его. Она с опаской потянулась к его руке.
Своими пальцами она дотронулась до него, молча спрашивая разрешения.
Он наблюдал за тем, как, опустив голову и сократив образовавшееся между ними расстояние, она провела своим указательным пальцем по его запястью.
– Давай же, Калеб, - мягко прошептала она.
Она не поднимала головы, позволяя ему сохранить в тайне его реакцию. Его кожа покрылась мурашками. Если бы она не была так сломлена, он бы оттолкнул ее от себя. Но, вместо этого, он позволил ей продолжить.
Теперь его касались два ее пальчика; они медленно скользнули от его запястья к ладони. И он снова разрешил.
Наконец, сделав глубокий вдох, он и вовсе позволил ее пальцам пробраться к его, и переплестись. Калеб смотрел в пространство поверх ее головы.
Его рука поднялась, и он почувствовал, как его пальцы легли на ребра Ливви. Потом на ее плечо. И, наконец, на ее щеку.
Сюда. Они ударили меня сюда.
Тело Калеба слегка пошатнулось.
– Поцелуй меня, - прошептала она.
Ее предложение было просто безумием. И он его принял.
Скрипнув грудной клеткой от силы сделанного им вдоха, губы Калеба устремились вниз, чтобы встретиться с, поднятым к нему лицом, Ливви.
Они простонали в губы друг друга. Блять! Да!Сейчас, ему больше всего на свете хотелось подхватить Ливви на руки, прижать ее к стене душа и трахать до тех пор, пока он не забудет о своем замешательстве, гневе, похоти и угрызениях совести.
Освободив их пальцы, Калеб потянулся обеими руками к груди Ливви и сжал ее. Его прикосновения были жаждущими и грубыми, но она отвечала с той же интенсивностью. Своими пальцами он начал вычерчивать круги на ее ареолах, заставляя ее плоть сморщиться под его умелыми ласками. Подушечки его пальцев терлись о затвердевшие вершинки ее сосков, заставляя ее мягко хныкать в ненасытные губы Калеба.
Дрожащие руки Ливви добрались до его талии, и, опустившись чуть ниже, она обхватила пальцами его бедра, впиваясь ногтями в его чувствительную плоть. Теперь была очередь Калеба стонать.
Его тело ныло от горячей воды, но он приветствовал эту боль, особенно, если она переплеталась с удовольствием. Он хотел большего. Он хотел ее всю.
Не прерывая их безумного поцелуя, Калеб шагнул вперед, а Ливви отступила назад. Это был уже знакомый их телам танец.
Начав покусывать его язык и его губы, оглушив тем самым Калеба на несколько коротких секунд, она сплелась с ним языками. Прислонив ее спиной к стене, Калеб воспользовался
Касаясь своим членом ее живота, он не устоял и толкнулся в ее мягкое и влажное тело.
– Ой, - выкрикнула Ливви.
Прервав поцелуй, она обернула руки вокруг своего туловища, и немного согнулась, пытаясь справиться с болью. Калеб мгновенно отступил назад.
– Дерьмо. Я не подумал, - сказал он, часто дыша, и сжимая свои руки по бокам.
– Ты в порядке?
– Да, - сказала она, ее голос звучал иначе, - я в порядке, просто дай мне секунду.
Калеб чувствовал себя глупо, нависая над ней своей внушительной, торчащей между ними, эрекцией. О чем он, на хрен, вообще думал? Ему не следовало этого делать.
Он разрывался между тем, что должен был и тем, что хотел. Он должен остановиться.
– Мы должны остановиться.
Ливви протянула ему одну руку, и Калеб подал ей свою для поддержки. Он совсем не ожидал, что ее другая рука обернется вокруг его члена и сожмет его.
Калеб громко простонал.
– Нет, - сказала она.
Ее тон не признавал никаких возражений.
– Я не хочу останавливаться. Я не хочу ни о чем думать. Я хочу остаться здесь и притвориться, что когда мы выйдем отсюда, нас ничего не ждет.
Слова, произнесенные Ливви, казалось, затронули некую потаенную струнку его души, которую ему самому было не достать. И конечно, немаловажную роль в этом играло и само физическое прикосновение ее ладони к его члену.
Он прошипел сквозь стиснутые зубы. Ее ладонь была плотно обернута вокруг него; ее пальцы были недостаточно длинными, чтобы до конца сомкнуться на его толщине.
Она снова сжала. Больше удовольствия. Больше боли.
– Мы не можем. Я сделаю тебе больно, - сказал Калеб.
Ливви лишь слегка ослабила хватку и ощущение того, как кровь, прилила к головке его члена, было достаточным, чтобы заставить его двигаться в ее руке. Он застонал, когда она провела кончиками пальцев по его твердой плоти.
– Да уж, я это вижу, Калеб. Они все... такие? То есть... у всех мужчин такие большие?
Калеб накрыл ее руку своей и остановил ее движения.
– Не говори сейчас о других мужчинах, Ливви. Не тогда, когда держишь мой член в своих руках.
Он не ревновал. Калеб не относился к числу тех мужчин, которые увлекались настолько, чтобы ревновать. Но ее вопрос напомнил ему о том, как много он знал о других мужчинах, и ему это ни хрена не нравилось.
– Прости, - прошептала она и залилась румянцем.
– Думаю, это никому бы не понравилось, так ведь?
Ливви послала Калебу осторожную и, несмотря на синяки, прекрасную улыбку.
Моя боевая девочка.
Карие глаза Ливви все еще вызывали его интерес, даже сильней, чем раньше. Он позволил себе наслаждаться ее видом, и ее глаза, казалось, делали то же самое.