Соблазненная во тьме
Шрифт:
– Пожалуйста. Умоляю тебя, Калеб. Не заставляй меня делать это, не заставляй меня возвращаться и пытаться быть той, кем я уже никогда не буду.
– Тебе пора идти, Котенок...
Голос Рида возвращает меня к реальности, - Что он сделал для тебя?
Я вытираю глаза, смахивая появившиеся слезы, - Все, - отвечаю я сквозь страдальческую улыбку, - это не имело ничего общего с логикой, но полностью состояло из эмоций… месть, честь, предательство, похоть, и даже любовь – все эти чувства рождены нашими эмоциями.
Я делаю паузу.
– Я уверена, что даже в том, что ты делаешь,
– В чем-то вы правы, - мягко отвечает Рид и наклоняется ко мне, - но за время своей работы мне пришлось увидеть немало всякого дерьма.
– Почему это должно иметь для меня значение? Полагается, что теперь я стану тебе доверять?
Рид пожимает плечами.
– У вас что, есть другой выбор?
– Откуда тебе известно про Фелипе?
Он улыбается, - Я подумал, что, это привлечет ваше внимание. Я хорош в своем деле, мисс Руис, и касательно Мухаммада Рафика я изучил все, что мне удалось о нем найти. И то, что я нашел - чертовски настораживающее. Просматривая лица из его окружения и сопоставляя их с теми, кто находился в Мексике, мне потребовалось не так много времени, чтобы выйти на Фелипе. И насколько я могу судить, человек он весьма... эксцентричный.
Эксцентричный - не совсем то слово, которое я бы к нему применила.
– Подожди... если ты знаешь, где он, почему ты не...
– Мексика - это не Соединенные Штаты, мисс Руис, и мы не можем выслеживать каждого преступника, находящегося в другой стране, основываясь только на подозрениях, которые не можем доказать. Кроме того, он покинул страну и уехал в неизвестном направлении. Может, в Пакистан?
Я поднимаю на него глаза и качаю головой.
– Сложно сказать.
Я задавалась вопросом, остались ли они в живых: Фелипе, Селия, Малыш и Нэнси. Мне хотелось бы верить в то, что Калеб не причинил вреда Селии, но потом я вспомнила кровь, и подумала, что если... Нет, я не смогу справиться с этим.
– Мисс Руис, где пройдет аукцион?
– слова Рида серьезны и остры.
Это его конечная цель. И мне, действительно, придется сделать выбор.
– Я, на самом деле не знаю, Рид. Правда. Я не могу сказать точно, но, возможно, я дам какие-то зацепки. Может, если ты выслушаешь всю историю, то вычислишь сам. Скорее всего, ты и сам знаешь больше меня.
– Хорошо. Рассказывайте.
Теперь уже моя очередь улыбаться и качать головой, - Нет. Не без гарантий.
Он раздражен, - Программа Защиты Свидетелей. Я говорил вам, что не могу этого гарантировать. Более того, я не думаю, что для вас это станет верным шагом. Последнее, что вам нужно - это отгородиться ото всех и вся. Это бегство.
– Меня не волнует, что ты думаешь. Я хочу исчезнуть. Я хочу, чтобы все это осталось для меня в прошлом, и если я когда-нибудь решусь коснуться его - это мое личное дело. Не твое.
В течение нескольких минут мы с Ридом обсуждаем условия, которые я выдвигаю в обмен на свою историю. Это не очень приятно. Когда ему надо, Рид может быть страшным ублюдком, и я солгу, если скажу, что он меня не пугает... но я хочу с ним побороться. Есть вещи, под которые я не буду прогибаться, и есть противостояния, в которых я полна решимости одержать верх.
– Я знаю, чего хочу, Рид, и если ты не можешь мне этого дать... то тебе ни хрена не повезло. После того, через что я прошла, мне наплевать на то, что ты думаешь и что ты можешь со мной сделать.
Челюсть Рида сжимается, и я слышу скрежет его зубов. Продолжительное время он смотрит на меня жестким, неотрывным взглядом, и,
– Начинайте свой рассказ.
– Ты поможешь мне?
– шепчу я, но держу свой подбородок поднятым, а наши глаза на одном уровне.
Он медленно выдыхает и расслабляет свою челюсть, - Я сделаю все, что в моих силах. Если вы расскажите, где пройдет аукцион, я помогу вам.
Мое сердце поднимается к горлу. Мне хочется перепрыгнуть через стол и задушить его в своих объятиях. Он дает мне надежду. Надежду на то, чего я хотела больше всего на свете.
Предельно осторожно, я облизываю свои губы и готовлюсь рассказать Риду о том, что он хочет услышать.
***
С чего начать?
Между мной и Калебом очень многое изменилось… и очень многое осталось прежним. Он все еще был человеком, нанявшим безжалостных головорезов, чтобы те похитили меня. Жестоким человеком, неделями удерживающим меня запертой в темной комнате, вынуждая меня стать зависимой от него, желать его, полагаться на него, до тех пор, пока мои собственные инстинкты не перестали этому сопротивляться. Он был человеком, спасшим мою жизнь, и человеком, подвергшим ее опасности. И наконец, он все еще был человеком, собирающимся продать меня в качестве секс-рабыни. Шлюхи.
У него были собственные причины для того, чтобы заполучить меня обратно, и его мотивы были далеки от моего благополучия - единственное, чего он хотел - это свою месть. Знала ли я, почему он хотел отомстить? Нет.
Доверие между нами не было взаимным. Но у меня не было выбора, кроме как доверять ему некоторые аспекты своей жизни: сохранность этой самой жизни, свое питание, свою безопасность и пока это не касалось его самого - свою неприкосновенность. Оставалось не так уж и много, но я отказывалась доверять ему самое важное, что у меня было - свое будущее.
Думаю, взаимоотношения между нами оставались прежними, и ничто другое не имело значения. Значение имело только то, что я была другой.
Из наивной девочки меня насильно превратили в женщину. Я была изъедена болью, печалью, страданием и потерей, и обласкана похотью, гневом и неуемным желанием жить. Я понимала то, о чем раньше даже не догадывалась. Я понимала потребность Калеба в мести, потому как семя этого чувства было посажено и в меня. Я осознавала, почему ему так часто удавалось повернуть мое тело против меня самой - мое желание к нему было бесконечным. Но самое главное, что я уяснила для себя, и что должен уяснить для себя каждый, и пронести это через всю свою жизнь - единственный человек, на которого, по-настоящему, можно рассчитывать - это ты сам.
Наконец, уложенная Калебом спать, меня продолжала бить дрожь от демонстрации его господства надо мной. Я должна была быть зла на него, на самом деле зла, но то, как он оторвался на мне, заставило меня осознать, каким внимательным и нежным он был раньше.
Взаимодействие с Калебом влияло на восприятие о нем. Ты не оценишь его доброту, пока не испытаешь его жестокости. Я с ней столкнулась, но даже я была достаточно умной, чтобы понимать, что он еще мягко со мной обошелся.
Он четко дал понять, что ничего объяснять мне не собирается. Однако, я знала о его желании донести до меня степень опасности, в которой я находилась. Он хотел, чтобы я думала, и только потом действовала, чтобы я принимала потенциально выигрышные для себя сражения, даже если они происходили с ним. Он хотел, чтобы я выжила. Именно эти слова он сказал мне в машине, и именно это он показал мне на деле. Для Калеба это были еще цветочки.