Соблазненный обольститель

Карр Изобел

– Подобный шанс выпадает нечасто, – сказал он, отсчитывая деньги с таким видом, будто с каждой утраченной купюрой в сердце ему вонзали острый нож. – И все же это были великолепные скачки. Поздравьте от меня лорда Нориджа, сэр. Он вырастил настоящего фаворита. Не терпится снова увидеть, как Спигот побежит.

Пообещав передать поздравления Нориджу, Роуленд сунул в карман толстую пачку банкнот и начал проталкиваться сквозь толпу. Руку он держал в кармане, крепко сжимая деньги. Роуленд не походил на безответную жертву, но среди публики всегда толкались карманные воришки. Много лет назад в толчее

во время кулачного боя у него вытащили бумажник, тогда Роуленд был еще юнцом, но урок он усвоил и не собирался повторять ошибки прошлого.

Роуленд повернулся, ища глазами Ривза. Тот стоял рядом с отцом, с гордостью наблюдая, как Спигота водят кругами, чтобы охладить. Бока жеребца тяжело вздымались и опадали, от мокрой от пота спины валил пар.

– Мистер Грин выражает вам свое восхищение, милорд.

Граф усмехнулся, хорошо понимая, что к восхищению букмекера примешивается изрядная доля досады.

– Не сомневаюсь. Должно быть, наша сегодняшняя победа обошлась ему недешево.

Ривз пожал плечами:

– Он быстро вернет свои деньги.

Глава 32

Горничная как раз заканчивала укладывать волосы Оливии, когда часы на каминной полке в спальне тихонько прозвонили. Фрит пришлось потрудиться, расчесывая спутанные ветром пряди.

Воткнув на место последнюю шпильку, камеристка отступила, чтобы госпожа могла подняться. Взяв с туалетного столика перчатки, Ливи натянула их, разглядывая себя в зеркале. Простое платье в голубую и кремовую полоску как нельзя лучше подходило для приема в загородном доме. Она поправила ажурный отложной воротник, отбросив упавшие на грудь кружева.

– Спасибо, Фрит, – проговорила Ливи, направляясь к двери.

Банкрофт, подобно многим большим загородным усадьбам, представлял собой огромный особняк с множеством флигелей и пристроек. Почти все спальни для гостей располагались в восточном крыле. Выйдя за дверь, Ливи заметила в коридоре нескольких джентльменов.

– Эта красивее, чем предыдущая, – сказал лорд Уильям своему темноволосому спутнику, спускаясь по лестнице. – Девир всегда питал слабость к блондинкам.

Ливи замерла у двери, дожидаясь, пока мужчины скроются из виду. Она понимала, что ее неизбежно станут сравнивать с бывшими пассиями Девира, но подслушанный разговор оставил у нее гадливое чувство. Мгновение спустя отворилась другая дверь, и в коридоре появилась графиня де Корбевиль. Стараясь выбросить из головы неприятное происшествие, Ливи взяла сестру Девира под руку, и они вместе отправились к лестнице.

Они вошли в гостиную как раз вовремя – граф Норидж с графиней приглашали гостей к столу. Ливи невольно вспомнила один из ужинов в Холиншеде после охоты: слишком много мужчин, вина и громких путаных разговоров, когда собеседники перескакивают с одной темы на другую, не слушая друг друга.

Когда слуги убрали со стола и подали портвейн, леди Норидж пригласила Ливи с графиней де Корбевиль присоединиться к ней в гостиной, где дам ожидал херес.

– Не засиживайтесь за портвейном, – уходя, предупредила мужчин леди Норидж. – А если промешкаете, не удивляйтесь, что дамы отправились спать, предоставив вам самим занимать себя.

Угроза подействовала, и четверть часа спустя джентльмены

появились в гостиной с бокалами портвейна в руках. Ливи допила херес и вновь наполнила бокал. Встретив взгляд вошедшего в комнату Девира, она почувствовала острое волнение, накалившее воздух между ними. Желудок словно стянуло тугим узлом.

Странную, неуловимую связь с Девиром она ощущала весь день, это чувство не поддавалось объяснению, но невозможно было его отрицать. Казалось, стоит сделать шаг, и Девир последует за ней, не в силах противиться властной силе, связавшей их невидимыми нитями.

Он не подошел к Ливи, лишь улыбнулся, остановившись переброситься парой слов с Ривзом. Оливия поднесла к губам бокал, старательно делая вид, будто не чувствует, что Девир наблюдает за ней.

Леди Норидж уселась возле камина рядом со своим старшим сыном и другом виконта, лордом Уильямом, который пытался любезничать с Ливи после скачек. Наткнувшись на холодность Оливии, он, не моргнув глазом, принялся увиваться за графиней де Корбевиль.

Джентльмены описывали матери виконта скачки во всех подробностях, вплоть до истории о жокее, порвавшем от усердия свои бриджи. Ливи рассеянно слушала разговор, временами кивая и поддакивая, когда к ней обращались. Сестра Девира поставила на столик пустой бокал, и лорд Уильям немедленно перенес на нее все свое внимание. Схватив с буфета графин с хересом, он наполнил ее бокал и свой, сел к ней поближе и завел фривольную беседу, не скрывая намерения взять графиню приступом. С тем же оскорбительным напором он волочился за Ливи на ипподроме. Однако сестра Девира, казалось, не возражала против его ухаживаний. На самом деле она откровенно развлекалась, пикируясь с ловеласом.

Когда скабрезные намеки лорда Уильяма стали слишком откровенными, чтобы их не замечать, Ливи вмешалась в разговор.

– Графиня де Корбевиль упомянула, что перед скачками сегодня проходил кулачный бой. Вы его видели, лорд Уильям? Насколько мне известно, некоторые гости отправились на ипподром пораньше.

Лорд Уильям перевел на Ливи недоуменный взгляд. Сестра Девира понимающе усмехнулась. Она догадалась, что Оливия защищает интересы своего отца, и, должно быть, это ее позабавило.

– Гм, да, миледи, – отозвался лорд Уильям, несколько сбитый с толку внезапной переменой темы. – Ирландский чемпион против Большого Джема. Повторный поединок после поражения Джема состоится в следующем месяце.

Прежде чем лорд Уильям успел вернуть разговор в прежнее русло, друзья потянули его в бильярдную. Графиня де Корбевиль снова включилась в беседу виконта Картерета с матерью – они говорили об участии Спигота в предстоящих скачках.

Легкий шелест сдаваемых карт в другом конце комнаты привлек внимание Ливи. Несколько джентльменов (среди них и Девир) расселись вокруг стола с явным намерением начать игру. «Может, они в самом деле научат меня играть в “двадцать одно”», – подумала Ливи. Ей, конечно, доводилось видеть, как играют в карты, и слышать истории о мужчинах, потерявших состояние за игорным столом. Ливи всегда казалось нелепым ставить тысячи фунтов на карточный расклад. Тем более что проигрывали в карты чаще всего те, кто, будучи стеснен в средствах, не мог себе этого позволить.