Соблазнить герцогиню
Шрифт:
«Но зачем мне это? – подумала Шарлотта. – Чего я, собственно, добиваюсь?»
На этот вопрос она не могла ответить. Но все же ей казалось, что если она заставит мужа забыть о сдержанности, то тем самым докажет ему – а также самой себе, – что обладает над ним какой-то властью, возможно, даже большей, чем та, которой он обладал над ней.
– Что же ты молчишь, Шарлотта? – Филипп снова отстранился и заглянул ей в глаза. – Правильно ли я целую тебя? Так ли хороший муж должен целовать свою жену? Дорогая, ответь, пожалуйста.
– Нет, не так, – прошептала она, закрывая глаза. И тут же мысленно добавила:
– Не так? Неужели не правильно? – В его голосе прозвучало удивление. И в то же время этот бархатный баритон звучал как чудеснейшая музыка, ласкающая слух, завораживающая и возбуждающая…
Открыв, наконец, глаза, она увидела, что муж смотрит на нее с лукавой улыбкой. При этом он легонько проводил пальцами по ее плечам, по спине, по бедрам, и с каждым его прикосновением Шарлотта все больше возбуждалась, а он, конечно же, чувствовал это, не мог не чувствовать. О, этот человек знал, как заставить ее трепетать и стонать от наслаждения, он играл на ее теле как опытный музыкант, играющий на своем инструменте.
И даже сейчас, три года спустя, она помнила его чудесные ласки. А в это мгновение Филипп ласкал ее точно так же, как тогда. Но зачем, зачем, зачем?… Чего муж от нее хотел? Ведь он же сказал, что готов расстаться с ней через три месяца…
Тут он взглянул на ее губы и прошептал:
– Но если я целую тебя не так, как должен целовать хороший муж, то научи, Шарлотта. – Он наклонил голову, и его дыхание коснулось ее губ. – Покажи мне, как должен целовать жену хороший муж. Ведь ты же обещала обучать меня, не так ли?
Она приложила палец к его губам и, чуть отстранившись, покачала головой:
– Нет, Филипп.
Он взглянул на нее с удивлением:
– Дорогая, что означает твое «нет»? Ты не хочешь обучать меня? Но ты ведь обещала… Неужели ты забыла о нашем договоре? Неужели забыла, что через три месяца…
– Нет-нет. – Она покачала головой. – Ничего я не забыла. Но настоящие супруги проявляют свои чувства друг к другу только в пределах своих спален.
Филипп поднес к губам ее руку и поцеловал ладошку. Потом, выпрямившись, пристально посмотрел на нее:
– Значит, ты этого хочешь от мужа? Хочешь соблюдения правил приличия, хороших манер?
Шарлотта снова покачала головой:
– Нет, ты не понял. Я говорю не о себе, а о нашей дорогой Джоанне и о том, чего бы она хотела от мужа.
Шарлотта заметила, как герцог поморщился при упоминании, имени Джоанны. Он-то сам называл ее «леди Грей», не иначе. Невольно усмехнувшись, она добавила:
– Ты, конечно же, понял, что я говорю о леди Грей. Так вот, мне кажется, что ты забыл об этой даме. А ведь мы говорили именно о ней, не так ли? Боюсь, твоя забывчивость не предвещает ничего хорошего для твоего нового брака. Если, конечно, она согласится выйти за тебя. Ведь очень может быть, что эта леди…
– Она непременно согласится, – перебил герцог.
– Ты думаешь? – Шарлотта сделала шаг в сторону и провела пальцами по спинке стула – словно проверяла, нет ли пыли. – Твоя уверенность просто восхитительна, хотя, возможно, и неуместна.
Филипп тихо рассмеялся:
– Дорогая, я очень благодарен тебе за беспокойство,
Шарлотта искоса взглянула на мужа:
– Если честно, я больше беспокоюсь за Джоанну, а не за тебя. И вообще, если вспомнить о цели наших с тобой занятий…
– Проклятие, это все из-за твоего платья, – проворчал Филипп. «Даже святой потеряет голову, когда на женщине такое платье», – подумал он, нахмурившись. Но все-таки странно… Он ведь сам покупал ей это платье, и тогда оно казалось ему довольно скромным, а сейчас, на Шарлотте, выглядело совсем иначе. Так, очень может быть, что дело вовсе не в ее гардеробе, а в ней самой.
Словно прочитав его мысли, Шарлотта взглянула на него с насмешливой улыбкой и проговорила:
– Тебя смущает мое платье? Но ведь ты же сам его выбрал для меня, и я увидела его лишь сегодня утром. Поверь мне, Филипп, это платье гораздо скромнее, чем любое из моего лондонского гардероба. – Она вдруг рассмеялась и добавила: – О, кажется, я поняла, в чем дело, поняла, из-за чего ты на самом деле злишься. Дело вовсе не в платье, а в том, что ты, наверное, уже дней пять не посещал свою любовницу. Я права?
Муж молча смотрел на нее. И сейчас он очень походил на затаившегося хищника, наблюдающего за своей жертвой и выжидающего удобный момент, чтобы наброситься на нее.
Сделав еще один шаг в сторону, Шарлотта спряталась за стул и с язвительной улыбкой проговорила:
– Интересно, какие чувства испытает Джоанна, когда узнает о твоей любовнице?
– Сомневаюсь, что она удивится. Многие мужчины имеют любовниц, потому что не могут найти удовольствия со своими женами.
Шарлотта с вызовом вскинула подбородок, было ясно, герцог хотел сказать, что она не смогла его удовлетворить. О, она прекрасно помнила первую неделю после их свадьбы, помнила свое одиночество и горькие слезы – тогда она любила его и одновременно ненавидела, ведь он уложил ее в постель лишь для того, чтобы закрепить их брак. И для того, чтобы отомстить Итану. Сказав ей об этом, Филипп вернулся к своей любовнице, то есть к леди Хэррингтон.
Отодвинув стул, Шарлотта решительно шагнула к мужу:
– Филипп, как ты смеешь?…
Он с усмешкой пожал плечами:
– Мне кажется, я не сказал ничего особенного. Впрочем, могу сообщить: у меня больше нет любовницы.
Шарлотта в изумлении смотрела на мужа, резкие язвительные слова, которые она собиралась произнести, вылетели у нее из головы.
А Филипп кивнул и добавил:
– Да, у меня уже полгода нет любовницы. Тебя это удивляет?
«Сколько сюрпризов за один день!…» – промелькнуло в голове у Шарлотты. Она и впрямь была удивлена. И, как ни странно, она почти не сомневалась в том, что на сей раз Филипп говорил чистейшую правду.
Заставив себя рассмеяться, Шарлотта захлопала в ладоши.
– Браво, ваша светлость, браво! – воскликнула она. Герцог молчал, а Шарлотта продолжала: – Ты ведь ожидал моих аплодисментов, верно? Что ж, если так, то я не обманула твоих ожиданий. Хотя, возможно, мне следовало бы поздравить тебя, а не аплодировать.
Филипп с улыбкой кивнул.
– Спасибо, дорогая. Я знал, что могу доверить тебе свое… – Он внезапно умолк. Потом вдруг резко развернулся и стремительно вышел из комнаты.