Соблазнительный шелк
Шрифт:
Открылась дверца, и в проеме возник зонтик в руке насквозь промокшего лакея.
Кливдон встал.
— Нет! — воскликнула Марселина.
— Я не привык вышвыривать женщин из экипажа и позволять им идти до дверей в одиночестве.
— Не сомневаюсь, что на свете есть множество вещей, к которым вы не привыкли, ваша светлость, — сказала она.
Но герцог уже вышел из экипажа, и спор с ним не сделал бы его лакея суше.
Игнорируя руку, предложенную Кливдоном, Марселина выскочила из экипажа и побежала к портику отеля. Кливдон не отставал.
— Нам надо поговорить.
— Не
— Я не собирался с вами спорить, — сказал герцог, — но забыл, что любой разговор с вами превращается в спор.
— Мы можем побеседовать в воскресенье.
— Сегодня днем, — возразил Кливдон.
— Сегодня у меня дело с Сильвией.
— Так отмените.
— Я не смогу освободиться до воскресенья, — повысила голос Марселина. — Но в воскресенье вы можете отвезти меня в Булонский лес. После Лоншана там относительно спокойно.
— Я подумывал о месте, где не так много народа, — сказал герцог.
— А я нет. Но давайте не будем спорить сейчас. Пошлите мне записку в субботу, и в воскресенье встретимся, где пожелаете, если только выбранное вами место не будет иметь сомнительной репутации. Есть такие места, которых избегают даже ничтожные лавочницы.
— Где я пожелаю, — повторил герцог.
— Но мы будем только говорить.
— Да, конечно, — с готовностью согласился герцог. — Мы обсудим наши дела.
Марселина отлично понимала, что то, о чем он хочет поговорить, не имеет никакого отношения к ее магазину и покровительству леди Клары. Она была дурой, вообразив, что сможет управлять этим человеком. Ей следовало понимать, что герцог привык всегда и во всем поступать по-своему. Вероятно, все дело в том, что раньше ей не приходилось общаться с герцогами. Это люди другой породы, не такие, как все.
Иными словами, она бы поступила разумнее, держась от него подальше и предоставив Софи завоевывать его будущую невесту.
Но всего этого она, увы, не понимала, и теперь оставалось только попытаться спасти ситуацию. Ей был известен только один способ сделать это.
— Я знаю, что слуги для вас — механические устройства, — сказала она, — но ведь они простудятся, стоя под дождем.
Кливдон снова оглянулся.
Один лакей стоял на почтительном расстоянии с зонтом, ожидая его светлость. Другой оставался на запятках. Оба надели плащи, которые к этому времени уже, должно быть, промокли насквозь, несмотря на зонтики.
— До воскресенья, — сказала Марселина.
Она улыбнулась и вошла в дверь отеля, которую швейцар открыл для нее.
Кливдон зашагал к экипажу под зонтом, который нес для него Джозеф.
Он должен выбросить ее из головы. Обязан вернуть рассудок.
Он заставил себя заговорить.
— Мерзкая ночь, — буркнул он.
— Да, ваша светлость.
— Париж в дождь ужасен.
— Его здорово портят сточные канавы, — ответил лакей.
— Почему мы так задержались?
— Несчастный случай, ваша светлость, — объяснил Джозеф. — Два экипажа столкнулись. Мне показалось, что повреждения несерьезны, но сначала кучера стали орать друг на друга, потом к ним присоединились
Мадам Нуаро так пеклась о его бедных лакеях, что он ожидал найти их полуживыми, распростертыми на земле и харкающими кровью.
Но они выглядели вполне бодрыми. Томас оживленно разговаривал с кучером, а из Джозефа так и била энергия, хотя было уже два часа ночи.
Вся троица явно наслаждалась парижскими приключениями.
Кучер Хейз был не очень молод. В жизни его интересовало лишь то, что может повредить или принести пользу его обожаемым лошадям, поэтому к дождю он отнесся с полнейшим безразличием. А лакеи были молоды, и, похоже, мокрая одежда им не слишком мешала.
Все слуги Кливдона были хорошо одеты и сыты, их труд прекрасно оплачивался. В случае болезни к ним приглашали доктора, а после ухода на покой они получали приличную пенсию.
Так было не во всех аристократических домах, Кливдону это было известно, и портниха могла не знать, как он обращается со слугами. А поскольку она сама принадлежала, так сказать, к сфере обслуживания, вероятно, в ней заговорила корпоративная солидарность.
Она сказала, что не соблазняет мужей своих покровительниц, а сама…
— Боже мой! — воскликнул герцог. В экипаже еще чувствовался легкий запах ее духов. Кливдону казалось, что он до сих пор ощущает на губах ее вкус, прикасается к нежной коже.
Только поцелуй.
Он, Кливдон, в мгновение ока перешагнул грань, отделяющую желание от безумия.
Он чувствовал себя не в своей тарелке.
И неудивительно.
Надо было завершить начатое. Тогда он легко бы выбросил ее из головы и продолжил наслаждаться оставшимися неделями свободы.
Он вовсе не собирался волочиться за самой возбуждающей парижской красоткой, да это было и не в его стиле. Да, он привык играть с женщинами. Причем ему нравилась и сама игра, и прелюдия к ней. Но совсем другое дело — плясать под дудку нахальной портнихи, которая постоянно болтает о своем дурацком бизнесе.
Грешный язык.
Лживый язык.
Чем она будет заниматься вместе с Сильвией Фонтенэ всю пятницу и субботу?
— Паковаться? — сонно переспросила Селина Джеффрис. Она предполагала, что хозяйка придет позже, и уснула. Но проснулась и вскочила, как только услышала шум.
Марселина была охвачена паникой…
— Мы должны выехать как можно раньше завтра… то есть уже сегодня.
Было два часа утра пятницы. Если они смогут достать места на ближайший пакетбот в Лондон — на субботу, то будут дома рано утром в воскресенье. Гости, присутствовавшие на балу у мадам де Ширак, начнут писать письма только сегодня ближе к вечеру, а значит, отправят их в субботу. Лондонская почта в воскресенье закрыта.
Иными словами, если ей и Джеффрис повезет, они прибудут в Лондон раньше, чем почта из Парижа. Это даст Софи время придумать, как извлечь выгоду из слухов о миссис Нуаро и герцоге Кливдоне.