Соблазны бытия
Шрифт:
Он покинул Нью-Йорк и отправился в Вашингтон, где жили его родные. Свое бегство он объяснил тем, что так будет легче для Иззи. На самом деле Джорди и здесь облегчал собственную жизнь. В Вашингтоне никто не знал ни о какой Иззи, ни о его связи с ней. Там не знали, что он бросил больную жену. Джорди наверняка рассчитывал начать все заново, построить новую жизнь. Какой до ужаса знакомый круг…
Скорый отъезд Барти вызывал у Чарли чувство досады. Он не сетовал в открытую. Нет, он выражал беспокойство за нее и за Селию, но был явно недоволен. Он мастерски умел дуться и впадать в холодное,
В тот вечер Барти показала ему объявление о сдаче в аренду помещения под выставочный зал. Место находилось в районе Грамерси-парк – совсем неплохое расположение. Однако даже это не заставило Чарли нарушить молчание. Он сидел, уткнувшись в тарелку, демонстративно не желая смотреть на рекламный снимок. После ужина Чарли так же молча ушел к себе в кабинет.
Может, нужно было взять его в Англию? Но сейчас не та ситуация, чтобы представлять Чарли семье и наносить визиты. А если болезнь Селии затянется, Чарли, как ребенок, заскучает, не будет знать, чем заняться, и начнет требовать, чтобы они поскорее возвращались в Нью-Йорк. Впрочем, Барти и сама не собиралась задерживаться в Англии. Да и Дженна не могла пропускать столько занятий.
После того июньского скандала Барти постепенно помирилась с Чарли. Точнее, заставила себя принять его и то, как он с ней поступил. Она постоянно твердила себе, что это не причина разводиться с ним и рушить их новую маленькую счастливую семью. Еще тяжелее было бы объяснить мотивы развода девочкам. Однако было еще одно обстоятельство, о котором Барти не хотела даже думать. Развод означал бы признание совершенной ею ошибки. Крупной ошибки. А признаваться в этом ей было стыдно и унизительно. Получалось, она полюбила и вышла замуж за мошенника – не выходца из семьи среднего класса, а сироту, не знавшего отца и воспитывавшегося в приюте. Барти вовсе не угнетало его происхождение. Ее угнетал его обман.
И все-таки, ненавидя собственную мягкотелость, Барти заставила себя поверить в искренность его слов о любви и желании жить с ней. Ведь он не совершил ничего предосудительного. Барти силилась принять нового Чарли, изменившегося, менее достойного. Медленно, с трудом она преодолевала отвращение и забывала прежнюю, фальшивую историю его жизни.
Это ей удавалось плохо. Можно сказать, почти не удавалось, Барти было тяжело находиться рядом с Чарли. Было тяжело заниматься с ним сексом. Она старалась, подлаживалась, делала вид, добросовестно пытаясь почувствовать хоть какое-то удовольствие, хоть как-то ответить на его ласки. Очень часто эти попытки давали обратный результат. Барти захлестывал поток мысленных картин, напоминавших виденный-перевиденный фильм: вот она узнает о его истинном происхождении… вот она слушает его сбивчивые объяснения… а вот они ссорятся.
Большую
Возможно, она скверно играла свою роль, однако играть по-другому не могла. В основном этот театр предназначался для Дженны и Кэти. На понимание Чарли она уже не рассчитывала.
За раздумьями Барти не заметила, как подошел поезд и откуда-то появилась раскрасневшаяся Дженна.
– Привет, мама! – Она обняла Барти. – Чувствую, ты меня уже давно ждешь.
– Ты же знаешь: я всегда ужасно боюсь опоздать. Дорогая, как у тебя дела? Выглядишь ты просто фантастически.
– У меня все прекрасно. С учебой – полный порядок. Мне там очень нравится. Правда, я жутко скучаю по тебе… Да и по Чарли. Но там так здорово. Я постоянно занимаюсь спортом. И девчонки попались хорошие.
– А как Кэти?
– Ей тоже нравится.
Обычно Дженна очень охотно и подробно рассказывала о Кэти. Неужели они поссорились?
– Пожалуй, мы с тобой сейчас возьмем такси и поедем прямо в аэропорт. Зачем дергать Кларка?
– Да. Я согласна. Во сколько мы вылетаем?
– В четыре.
– Есть какие-нибудь новости о Селии?
– Нет, пока никаких. Ты понимаешь: это может означать что угодно.
– Понимаю.
Такси везло их по Манхэттену. Дженна смотрела в окно и иногда улыбалась матери. Она была молчаливее обычного. Наверное, у них с Кэти все-таки что-то произошло.
– У тебя ничего не случилось? – осторожно спросила Барти.
– Ничего. Все в полнейшем порядке. Мама, не поднимай шума.
Рано или поздно она сама расскажет. А пока придется ждать. Характером Дженна все больше походила на Лоренса, становясь себе на уме и не допуская никакого вмешательства в свой мир.
Рейс отложили на час. Барти и Дженна, расположившись в зале ожидания для пассажиров первого класса, заказали кофе и сэндвичи. В ожидании заказа обе листали журналы.
– А приятно снова оказаться вдвоем. Правда? – бросила пробный шар Барти.
– Да, – ответила Дженна. – Но я не хочу, чтобы мы снова были только вдвоем. Мне очень нравится Чарли.
«Что ж, мой театр вполне оправдан», – подумала Барти.
– Миссис Паттерсон, просим вас подойти к стойке регистрации, – послышалось из динамика у них над головой. – Миссис Чарльз Паттерсон, вылетающая в Лондон самолетом компании «Пан-Америкен», рейс ноль семь… Миссис Паттерсон, просим подойти к стойке регистрации.
– Боже мой! – воскликнула Барти.
Она схватила руку Дженны и встала. Ее сердце похолодело от ужаса.
– Наверное, это связано с Селией. Должно быть… она умерла.
Глава 25
– Дорогой! Больше не надо цветов! Ты меня балуешь. Какие замечательные розы! Белые, красные. Банни, тебя не затруднит поставить их в воду? По-моему, тебе стоит немного прогуляться. Смотрю, ты совсем бледный, да и вид у тебя усталый. Подойди, поцелуй меня. Мы скоро увидимся. Можешь не торопиться. Я в превосходном состоянии. Кстати, почему бы тебе не съездить в свой клуб? Там бы и пообедал… Прошу тебя, будь осторожен. Ты чуть поднос не своротил. Увы, моя палата вмещает лишь одного посетителя.