Соблазны бытия
Шрифт:
Адель повернулась. Мать улыбалась ей, и вполне благосклонно. Бледная, но целиком владеющая собой. Внешне – никаких признаков глубокой душевной травмы, нанесенной ей Себастьяном.
– Я слышала, что Кит не сможет прийти. Как жаль! Но он… очень занят.
«Скажи лучше, размазан по стенке и очухаться не может», – подумала Венеция. Неудивительно, что он отказался присутствовать на обеде.
– Мне очень жаль, но Лукас тоже не приехал, – сказала Адель. – У него большая нагрузка в школе. Сидит, не поднимая головы, готовит сочинение. Вот, просил передать тебе записку.
Селия едва взглянула на клочок бумаги и, не разворачивая, бросила
– Очень грубо, – произнесла она, поворачиваясь к Адели. – И по отношению к тебе, и по отношению ко мне. Полное отсутствие хороших манер. Пора бы тебе заняться его воспитанием.
– Мама…
– Адель, я больше не желаю слышать о трагическом детстве Лукаса, о том, что он потерял отца, и всю прочую чепуху. Нони пережила то же самое. Но она действительно помнит отца, тогда как Лукас был слишком мал и ничего не мог помнить. Зато теперь он беззастенчиво спекулирует на всем этом, оправдывая свое безобразное поведение. А ты не должна ему это позволять. Можешь ему передать, что его отсутствие нас ничуть не огорчило… Бой, дорогой, думаю, нам пора начинать. Все уже собрались.
«Все, кроме Кита», – подумала Венеция, идя вслед за матерью в столовую и занимая свое обычное место между Селией и Джеем. Напротив нее сели Джайлз и Хелена. Каждый садился так, как было предписано Селией, не пытаясь что-либо изменить в установленном ею порядке. Перемены вносила только смерть. Там, где сидел Джей, когда-то сидела его мать. Напротив самой Селии всегда садился Оливер. Стул Кита оставался пустым. Селия велела миссис Хардвик, экономке, не трогать его.
– Возможно, Кит еще приедет, – бросила она экономке, однако миссис Хардвик не оставила попыток убрать стул. – Миссис Хардвик, я же сказала вам: оставьте стул на месте.
Селия недолюбливала миссис Хардвик, словно не могла ей простить неспособность заменить Брансона – старшего лакея, прослужившего в доме Литтонов почти пятьдесят лет. Он умер через несколько недель после смерти Оливера, словно жизнь без хозяина уже не имела смысла.
Однако Кит и не собирался приезжать. Он был слишком шокирован и рассержен. Решение матери уничтожило в нем последние осколки веры в ее порядочность.
– Сомневаюсь, что теперь я смогу встречаться и говорить с ней, – признался он Иззи, и его голос в телефонной трубке звенел от боли. – Иззи, я просто не в состоянии ее понять. Она что, абсолютно безнравственна или абсолютно безумна?
– Ни то и ни другое, – ответила Иззи. – Она всего лишь твоя мать. Она делает то, что, по ее мнению, должна делать. Сама себе закон.
– Дрянной закон. Кстати, как Себастьян?
– Просто раздавлен. Как и ты, ничего не может понять.
– Может, мне приехать?
– Не знаю. Если хочешь, я у него спрошу.
– Иззи, пожалуйста, спроси. Спасибо.
Иззи положила трубку рядом с аппаратом и прошла в отцовский кабинет. Себастьян сидел за столом, уставившись в темнеющее небо: бледный, осунувшийся, с воспаленными глазами.
– Папа…
– Что на этот раз, Изабелла? Нечего без конца сюда наведываться. Я знаю о твоих благих намерениях, но…
– Кит звонит. Просит узнать, хочешь ли ты, чтобы он приехал.
– Нет, нет! – Себастьян затряс головой, тяжело вздохнул и заставил себя улыбнуться дочери. – Вряд ли ему стоит приезжать. Но поблагодари его за предложение. Сейчас я хочу побыть один. Возможно, через день-другой. Будь добра, закрой дверь.
– Хорошо, папа. –
– Нет, лучше не надо. Оставайся с…
– Конечно. А завтра мы бы могли…
– Отлично. Около часа?
Они разговаривали полуфразами, почти так же, как близняшки. Многие этому удивлялись, особенно те, кто не знал их историю.
В конце обеда Селия встала:
– Надеюсь, вы поймете меня и простите то, что вам кажется шокирующей поспешностью. Сегодня я уже говорила Венеции, что в моем… в нашем возрасте время становится дефицитным товаром. Я очень любила Оливера. Очень, очень любила. У нас был замечательный брак. Думаю, Оливер был счастлив со мною. – Селия обвела глазами собравшихся – не отважится ли кто-нибудь оспорить ее слова. – Я искренне старалась сделать его счастливым. Но Оливер покинул этот мир. А я… очень одинока. – Селия вновь замолчала. Адель подумала, что мать всерьез ощущает потребность объясниться. Обычно Селии были ненавистны любые признания в собственной слабости. Значит, ей по-настоящему одиноко. – Но я хорошо знаю: Оливер был бы обеими руками за то, чтобы и в своей дальнейшей жизни – жизни без него – я тоже была счастлива. Великодушие являлось одним из многих замечательных свойств его характера. И я вполне уверена, что обязательно буду счастливой. Лорда Ардена я знаю очень давно. Я искренне восхищаюсь этим человеком. У нас с ним много общего. Мы сможем провести вместе несколько счастливых лет… Надеюсь, судьба не станет скупо отмерять нам эти годы. Посчитав такой шаг правильным для себя… для нас обоих… я решила ни в коем случае не затягивать его осуществление. Как вы знаете, приняв решение, я предпочитаю действовать. Вы все взрослые люди, а потому вас не должны волновать реалии устройства моей частной жизни.
За столом воцарилась тишина. Венеция подумала, что теперь кто-то должен произнести нечто вроде ответного слова. Она едва успела об этом подумать, как с места поднялся Бой:
– Селия, мы просто обязаны выпить за вас. Вы в полной мере заслуживаете счастья. За Селию!
– За бабушку! От нашего поколения! – подхватил улыбающийся Генри Уорвик.
Селия улыбнулась старшему внуку, послав ему воздушный поцелуй. Столовая наполнилась почтительным шепотом юных голосов, повторявших: «Бабушка».
– Благодарю вас, – сказала Селия. – А теперь о практической стороне. Мы планируем пожениться очень быстро. Возможно, в течение ближайшего месяца. Сделаем это в бюро регистрации браков. Затем скромная церемония, только для членов семьи. Что-либо более пышное и многолюдное, как нам думается, было бы дурным вкусом.
«Надо же, какая любительница скромности. Раньше я этого за тобой не замечала», – подумала Хелена. На ее памяти Селия из любого события устраивала грандиозный спектакль, приглашая толпу газетчиков и добрую сотню друзей…
– Мне также хотелось несколько подробнее объяснить причину своего ухода из «Литтонс». Лорд Арден заслуживает того, чтобы я постоянно находилась рядом с ним и чтобы наша совместная жизнь действительно была совместной. Таково его желание. Потому он и сделал мне предложение.
«Боже мой, – размышлял Джайлз, – и это слова почти семидесятилетней женщины, главы семейного клана? Скорее похоже на речь глупой девчонки, мечтающей о замужестве. Неужели мать всерьез считает, что мы поверим ее трескотне?» Джайлзу стало тошно, и только ли ему одному.