Соболья королева
Шрифт:
– У Жермены, должно быть, это заняло много сезонов, чтобы всё это написать. Это ещё о временах, когда Рэдволла не было и в помине. Сезоны помнят, когда это было!
Майоран слегка остудила пыл старого ежа.
– Пожалуйста, будь осторожен с этой книгой. Она очень старая, но невероятно ценная. Не повреди ничего!
Гранви, однако, не обратил на слова аббатисы ни малейшего внимания. Зная, что ищет, он быстро листал страницы.
– Хмм, дикие коты, хищники, Мартин, Гонф, Белла из Барсучьего дома... А, вот оно!
Баклер наклонился над книгой.
– Вот что? Ты нашёл что-то?
Облачко пыли поднялось над столом, когда летописец положил
– Вот ответ на нашу задачу, друзья. Теперь я знаю, что такое Сосоп и Волоог.
Есть в Стране Цветущих Мхов те, кто отрицает само существование крота-воина. Никто из этих сомневающихся никогда не встречался с Акстелем Твердокогтем. Не подлежало ни малейшему сомнению, что Акстель был воином. Он также был одиночкой - больше, сильнее и свирепее, чем кто-либо из его сородичей. На своём широком поясе Акстель носил боевой молот, который он в основном использовал для разбивания камней, когда рыл туннели. За исключением этого большому парню не требовалось какого-то необычного вооружения. Всего лишь взгляда на его крепкие копательные когти было достаточно, чтобы предостеречь кого-либо. Акстель Твердокогть был кротом, с которым были шутки плохи. Он жил одинокой жизнью, блуждая по лесам, прокладывая собственные выработки и, по большей части, избегая компании других зверей.
Хищники никогда его не беспокоили. Те немногие, кто попытался, не прожили достаточно долго, чтобы кому-то об этом рассказать. Он оставил их тела высоко в ветвях на поживу стервятникам. По убеждению Акстеля, нельзя было пачкать добрую землю, хороня в ней всякий сброд.
Короче говоря, Акстель Твердокогть был кротом-воином, жившим тихой жизнью, но по своим собственным принципам. Лес Цветущих Мхов был ему незнаком, так что он его исследовал.
В этот самый день он рыл туннель поблизости от гигантского старого дуба, надеясь найти пещеру под его корнями. Прорывшись весь день без особого успеха, Акстель как раз собирался закончить и вернуться обратно на поверхность, в лес, когда произошло кое-что неожиданное.
Его туннель обрушился. Не ему на голову, но под ним. Без предупреждения он стрелой помчался вниз и спасся от дальнейшего падения только благодаря собственным быстрым действиям. Почувствовав, как пол уходит у него из-под ног, могучий крот ухватился за толстый корень и повис на нём. Так же внезапно, как это началось, оседание почвы прекратилось. Какое-то мгновение Акстель висел в темноте, озадаченный таким поворотом событий. А затем что-то схватило его за ногу.
Флегматичный крот-воин не запаниковал; скорее, его охватило любопытство. Пошарив внизу, он ухватил создание, схватившееся за него, и рывком поднял его вверх. Это была маленькая кротиха, державшая в лапке фонарь. Одним махом Акстель забросил её наверх, в свой собственный туннель. Выплевывая грязь, она кивнула:
– Хурр, спасибочки, сэрр!
Акстель смерил её подозрительным взглядом:
– Юрр, мисси, а что вы, значится, делали там внизу?
Гурчен, ибо это была она, обошлась без велеречивых объяснений, сообщив ему:
– Нас там, это самое, завалило, там еще двоих засыпало возле меня. Не будете ли вы, значится, столь любезны их выкопать, большой сэрр?
Акстель взял фонарь, повесив его на корень дуба. Он погрозил кротихе большой копательной лапой:
– Ты оставайся на месте, юрр - я их вытащу!
Гурчен
Акстель сдул землю со своей морды:
– Ты сказала - там было двое?
Её кивок отправил его снова рыть вниз. Рыхлая земля подвигалась туда-сюда, а затем он появился на поверхности с маленьким Гаффи, отчаянно цеплявшимся за его шею. Ухватившись за корень, Акстель передал Гурчен фонарь. Он вскарабкался назад в туннель. Гаффи спрыгнул в объятия Гурчен, плача от страха после своих тяжких испытаний под землей. Большой крот перекинул Флиб через плечо, указывая вверх:
– Пошли, значится, со мной, на свежий воздух!
В лесу была темная ночь. Гурчен и Гаффи глубоко дышали, вне себя от радости, даже несмотря на то, что они были кротами, что они выбрались из темницы и больше не были заключены в пещере. Они оба начали болтать, объясняя своё положение их новому большому другу, но тот заставил их замолчать, фыркнув:
– Вы, значится, помолчите, пока я гляну, жива ли ещё эта юная особа!
Забрав инструменты, оставленные им на поверхности, Акстель очистил рот и нос Флиб от обломков. Он вливал ей воду в открытую пасть, пока она не издала булькающий звук и не дёрнулась, выташнивая на траву грязь и тонкие корешки. Акстель усадил её:
– Бурр, скоро с ней, это самое, все будет в порядке!
Отведя их на небольшое расстояние, он усадил сбежавших пленников в сухом овражке. Запалив небольшой бездымный костерок от пламени фонаря, Акстель закопался в своей сумке в поисках еды:
– Вы, должно, проголодались и пить хотите!
Гаффи обнял своего спасителя за шею:
– Хурр-хурр-хурр, спасибочки, сэрр! Вы хурроший зверь!
Крот-воин никогда не имел дела с малышами и никогда не был свидетелем выражения настоящей признательности. Он позволил пообнимать себя какое-то время, а затем усадил Гаффи рядом с Флиб и Гурчен и завозился, пряча свое смущение за грубым ворчанием:
– Юрр, вы, малыши, теперь, значится, посидите, пока я найду вам, что поесть.
Флиб, все еще плевавшаяся кусочками камня, не могла есть, однако выпила немного отличной одуванчиковки большого крота. Двое кротят благодарно вгрызлись в каштаново-желудевые коржики. Как только они закончили есть и пить, оба малыша мгновенно уснули.
Акстель выкопал из своих инструментов старый плащ и укрыл их обоих. Он обратил свое внимание на Флиб:
– А теперича, мисси, может вы, это самое, расскажете, как вы очутились там, под землей?
Землеройка рассказала свою историю, начиная от времени её пленения и до самого обрушения туннеля. Она в подробностях описала своих пленителей-хищников и их власть над юными пленниками, темноту мрачного подземелья, мизерные пайки и грубое обращение. Флиб упомянула, что у неё есть младшие сестра и брат, еще совсем дитя, которые всё ещё находятся в плену с остальными. Она также рассказала о Кнуте и Бинте, жестоких лисах-тюремщиках.
Завершив свой доклад, Флиб ближе присмотрелась к Акстелю Твердокогтю. Крот-воин сидел молча; его глаза дико сверкали в свете костра. Он подобрал толстый конец сухого корня, выворотив его из земли одной лапой. Его чудовищные копательные когти расщепили корень одним быстрым ударом. Бросив древесину в огонь, он обратил свой взгляд на спящих диббунов: