Собор без крестов

Шитов Владимир Кузьмич

Глава 17

В течение нескольких дней Серебряков досконально знакомился с материалами ревизии, с бухгалтерскими и другими документами, связанными с работой Табаева.

Он установил интересную закономерность: крупный рогатый скот и свиней Табаев сдавал на мясокомбинат не в своем районе, что по логике должен был делать, а в соседнем.

Выехав на мясокомбинат соседнего района и подняв там приемо-сдаточные документы по партиям, что сдавал Табаев, Серебряков с удивлением установил, что одна и та же партия животных,

принятых Табаевым на бойню от поставщиков, при сдаче в этот день на мясокомбинат, при том же поголовье, имела живой вес на 5–8 тонн больше первоначального. Выход мяса иногда был равен на мясокомбинате тому весу животных в живом виде, который у них был на бойне заготконторы.

Уличенный представленными документами, Табаев был вынужден признаться в хищениях, совершаемых вместе с Белозерским.

Остановившись на личности Белозерского, он уважительно сказал:

— Александр Борисович — голова. Другого такого специалиста на мясокомбинате нет. У него на холодильнике внедрено столько разных новшеств, что потери от заморозки мяса сведены до минимума, да и самой заморозкой можно регулировать потери, а поэтому на холодильнике имеется постоянно большая экономия мяса.

Однако мясо с холодильника не вывезешь, кругом охрана, а поэтому я, привозя к нему на убой свои партии животных, умышленно завышал их вес до допустимого предела, чтобы дать возможность Белозерскому с большего веса вывести больший выход мяса. Тем самым я создавал у себя по подотчету излишек мяса.

— Которое не надо с мясокомбината похищать, — догадливо предположил Серебряков. — На сумму образовавшегося у вас излишка на мясокомбинате по подотчету Белозерского ликвидировался излишек мяса, — закончил он убедительно. — Кроме этого, вы, принимая сами от населения животных, имели возможность выписывать фиктивные накладные на их прием через подставных лиц, получали деньги за мясо в своей конторе или ваши знакомые приносили деньги вам, или подобные операции вы осуществляли через знакомых заготовителей. Короче, способ превращения «мяса» в деньги очень прост, — уверенно закончил Серебряков.

— Мне осталось только сказать вам фамилии фиктивных сдатчиков. Не так ли? — усмехнувшись, спросил Табаев.

— Ваших «сдатчиков» мы сможем найти и без вашей помощи, хотя от нее я не отказывался.

— Я скажу вам их фамилии, но мне интересно услышать, как думаете их найти без моей помощи?

— Фамилии и адреса сдатчиков известны по приемо-сдаточным документам. Мне придется допрашивать всех сдатчиков продукции на сумму более тысячи рублей. Фиктивную накладную на одного поросенка вы не станете выписывать.

— Вам не следователем надо работать, а торгашом, — горько усмехнувшись, заметил Табаев.

После этого Табаев еще долго давал показания Серебрякову по интересующим его вопросам, связанным с мясокомбинатом и его взаимоотношениями с преступной группой расхитителей.

В заключение Табаев сказал:

— Вот, кажется, все, что связано с моей подпольной деятельностью.

Серебряков дал прочитать Табаеву и его защитнику протокол допроса и после подписания ими его сказал:

— Вы, Фахрат Паша оглы,

рассказали мне только то, что не могли опровергнуть и скрыть, но я считаю, что у вас были и другие источники обогащения.

— Мне больше нечего вам дополнить, — заверил Табаев.

Из следственной комнаты Серебряков позвонил прокурору и попросил его не уходить, так как он ему нужен для важного разговора.

Прочитав протокол допроса Табаева, Шувалов спросил:

— Какие будут у тебя предложения на этот счет?

— Надо немедленно задерживать Белозерского, опечатывать холодильник, назначать бухгалтерскую ревизию по его подотчету.

— Ты знаешь, какую кашу мы с тобой завариваем? Парализуем работу целого предприятия на неделю.

— На неделю надеяться не приходится, — возразил Серебряков. — А чтобы быстрее холодильник заработал, надо организовать пересдачу материальных ценностей Белозерским другому материально-ответственному лицу.

— Будем его арестовывать, а потом под конвоем возить на пересдачу или дадим ему возможность пересдать холодильник, а потом арестуем? — спросил Шувалов Серебрякова.

— Видите ли, Иван Владиславович, Белозерский член партии, депутат сельского Совета. Его задерживать и арестовывать нельзя. Пока он будет пересдавать холодильник другому лицу, мы подготовимся к его аресту, решим вопрос о его партийности и депутатской неприкосновенности.

— Имей в виду, — подумав, сказал Шувалов. — С Белозерским нельзя допустить осечки, иначе не только с тебя, но и с меня верхи снимут шкуру.

— Я этого не боюсь, осечки не должно быть, но я боюсь тех высоких покровителей, которые у Белозерского могут быть и которые начнут нам вставлять палки в колеса.

— Ох уж эти покровители, сколько они нашего брата съели и сколько еще съедят, — согласился Шувалов. — Дай Бог, чтобы их у него не оказалось.

Проработав двадцать три года в прокуратуре, Шувалов был очевидцем стольких злоупотреблений и преступлений должностных лиц, что потерял им счет. Да и как не потеряешь, если у них больше прав, чем у него.

И тем не менее все средства массовой информации прямо ополчились на правоохранительные органы. При таком положении милиция, прокуратура и суд стали подстраховывать себя от возможных конфликтных ситуаций по уголовным и гражданским делам, что привело к увеличению количества лиц, уходящих от заслуженного наказания с помощью несовершенного закона, об изменении которого годами идет разговор, но практически все остается по-прежнему.

«Эх, тяжела ты, шапка Мономаха!» — вздохнул Шувалов, вслух же он сказал Серебрякову:

— Попрошу Василия Тимофеевича, чтобы он выделил в помощь тебе одного работника ОБХСС, одновременно попрошу областную прокуратуру, чтобы прислали следователя в помощь тебе. Не возражаешь?

— Бесполезно просить областное начальство. Пускай Василий Тимофеевич даст мне пару оперов. Я им буду давать задания по конкретным эпизодам, и они будут работать.

— Попытка не пытка, — расставаясь заметил Шувалов.

Серебряков отказался от предложения Шувалова довезти его до дома, а решил пройтись пешком.