Собор Святой Марии
Шрифт:
— Жоан, — ответил Арнау с такой уверенностью в себе, какой раньше у него не было, — возможно, я ничего не понимаю в почестях, в знатности и рыцарстве, но я точно знаю, что записано в моих книгах относительно займов его величеству. Особенно это касается кредитов в связи с кампанией на Мальорке. Несомненно, — добавил он, улыбаясь, — они разительно выросли после моего брака с его воспитанницей. Это я знаю, — повторил он, — а потому уверяю тебя, что король не станет препятствовать моим решениям.
Арнау посмотрел на секретаря и заставил его продолжать.
— …Объявляю не действующими на моих землях все
Во время выступления Арнау все молчали, и секретарь, заметив, что собравшиеся здесь люди могли услышать каждое слово своего сеньора, тоже замолчал. Франсеска сжала руку Аледис.
— Отменяется право возмещения убытков от пожара, по которому крестьянин обязан возместить убытки сеньору в случае пожара на его землях, — продолжал Арнау. Отменяется право первой ночи, благодаря которому сеньор может переспать с невестой в день свадьбы…
Арнау не мог этого видеть, но в толпе, которая становилась все оживленнее по мере того, как люди осознавали всю серьезность этих заявлений, одна пожилая женщина, его мать, отошла от Аледис и закрыла лицо руками. Аледис сразу все поняла. Слезы появились у нее на глазах, и она обняла свою хозяйку. Тем временем знать и рыцари, стоявшие у подножия помоста, с которого Арнау вещал об освобождении своих рабов, обсуждали, каким образом лучше всего изложить эту проблему королю.
— Объявляю недействующими любые другие услуги, которые до сего момента обязаны были оказывать сельские жители и которые не являются платежом по справедливому и законному праву, установленному на моих землях. Я даю вам свободу выпекать свой собственный хлеб, подковывать своих лошадей и ремонтировать ваш инвентарь в ваших собственных кузницах. Женщинам-матерям я даю право отказываться бесплатно кормить грудью детей сеньоров.
Пожилая женщина, погрузившись в воспоминания, уже не могла остановиться и плакала навзрыд.
— …а также отказываться бесплатно работать в домах ваших сеньоров. Я освобождаю вас от обязанности делать подношения вашим сеньорам на Рождество и бесплатно обрабатывать их земли.
Арнау помолчал некоторое время, глядя на тех, кто стоял за спиной обеспокоенной знати. Толпа замерла в ожидании, надеясь услышать единственное слово, которого не хватало в речи барона. Люди знали это и заволновались, когда Арнау внезапно замолчал. Не хватало всего одного слова!
— Я объявляю вас свободными! — крикнул он, набрав в легкие побольше воздуха.
Carldnвскочил и затряс
— Свободными! — всхлипнула пожилая женщина, слыша восторженные крики толпы.
В этот день, когда представители знати отказались чествовать воспитанницу короля, крестьяне, которые обрабатывали земли, составляющие баронства де Граноллерс, Сант-Висенс дельс Орте и Кальдес де Монтбуй, стали наравне с крестьянами новой Каталонии, баронства Энтенса, де ла Конка дель Барбера, окрестностей Таррагоны, графства де Прадес, де ла Сегарры и ла Гарриги, маркизата Айтоны, территории Тортосы и окрестностей Уржеля. Они стали такими же вольными людьми, как крестьяне любой из девятнадцати комарок [9] Каталонии, где свобода была завоевана усилиями и кровью их отцов.
9
Комарка (исп. comarca) — традиционное название регионального или локального района управления, которое употребляется в части Испании.
— Вы свободны! Вы остаетесь крестьянами, но никогда больше ни вы, ни ваши дети и внуки не будете на этих землях рабами!
— Ни ваши матери, — прошептала Франсеска. — Ни ваши матери, — повторила она, и слезы снова потекли по ее щекам. Не отдавая себе отчета, она прижалась к Аледис, которая тоже расчувствовалась.
Арнау пришлось уйти с помоста, чтобы люди, потрясенные услышанным, не набросились на него. Жоан помог Элионор, которая была не в состоянии идти сама, дойти до дому. За ними шла Мар, едва сдерживающая охватившее ее волнение.
Равнина стала пустеть, как только Арнау и его свита ушли в замок. Знатные господа, договорившись, как представить дело королю, вскочили на лошадей и погнали их галопом, не обращая внимания на людей, которые шли по дороге. Чтобы не быть сбитыми каким-нибудь горячим всадником, тем приходилось сворачивать в сторону, на пашню. Улыбаясь, крестьяне неторопливо возвращались к своим очагам.
И лишь две женщины продолжали стоять на опустевшей равнине.
— Почему ты меня обманула? — спросила Аледис.
Франсеска повернулась к ней.
— Потому что ты его не заслуживала… и он не должен был жить вместе с тобой. Ты не та женщина, которая могла быть его женой. — Франсеска не сомневалась в своей правоте. Она говорила холодно, так холодно, насколько ей позволял охрипший голос.
— Ты действительно думаешь, что я этого не заслуживала? — с обидой в голосе спросила Аледис.
Франсеска вытерла слезы; казалось, к ней снова вернулись энергия и твердость, помогавшие ей вести дела вот уже столько лет.
— Разве ты не видишь, кем он стал? Неужели ты думаешь, что с тобой его жизнь была бы такой же?
— О моем муже и дуэли ты…
— Ложь.
— О том, что меня искали…
— Тоже ложь.
Сдвинув брови, Аледис посмотрела на Франсеску.
— Ты мне тоже солгала, помнишь? — выкрикнула ей в лицо хозяйка.
— У меня были на это свои причины.
— А у меня свои.
— Ты пошла на это, чтобы заполучить меня для твоего ремесла… — медленно произнесла Аледис. — Теперь я понимаю.