Собрание пьес. Книга 2

Сологуб Фёдор Кузьмич

Берет гитару и поет:

Король Жуан холмами Куда-то ехал; вдруг Он видит над горами Гренады полукруг. Он вздумал подольститься: «Мой милый городок! Со мною обручиться Не хочешь ли, дружок? С тобою повенчаюсь, У ног твоей горы Сложить я обещаюсь Жемчужные дары, И лучшую обнову Тебе я припасу: Севилью и Кордову В подарок поднесу». Ответила Гренада: «Да у меня уж есть Супруг; тебя не надо, Благодарю за честь. Меня,

король Леона, Прельщать тебе к чему ж? Есть у меня корона, Отважный мавр — мой муж», Вот, как ты говорила, Но верить ли словам? Так скоро изменила, Коварная, ты нам. Нас не спасла отвага, — Берет испанец злой Чертог Абенсерага: Так велено судьбой! Хаджи из дальней Мекки Уж не спешат сюда И на родные реки Не взглянут никогда. Нас не спасла отвага. Живет испанец злой В домах Абенсерага: Так велено судьбой! Прекрасная Альгамбра! Святилища Аллы! Долин цветущих амбра! Зеленые холмы! Чертог Абенсерага Сквернит испанец злой. Нас не спасла отвага: Так велено судьбой!

Бланка

Как хорошо! Не правда ли, Дон-Карлос?

Дон-Карлос

Достойно простодушных бедуинов, Но все ж, признаюсь, трогательно очень. К испанцам ненависть понятна в мавре, Но стон тоски к душе легко доходит.

Бланка

Теперь, Дон-Карлос, ждем мы вашей песни.

Дон-Карлос

Не хочется мне, донна Бланка.

Бланка

Если Не для меня, не для Абен-Гамета, То из учтивости к Лотреку.

Дон-Карлос

Правда. Он пел, я не хочу его обидеть.

Абен-Гамет передает гитару Дон-Карлосу.

Дон-Карлос (поет)

Уже готов отплыть к руинам Карфагена. Вооружившися на праведную месть, Берет гитару Сид, — и слушает Химена, — У ног ее поет, ему диктует честь. Химена мне твердит: ты должен, славный воин, Опять над маврами победу нам принесть. Ты, Родриг, потому любви моей достоин, Что предпочел любви ты рыцарскую честь. Несите мне мой шлем, копье мое несите. Увидите вы все, — у Сида доблесть есть. На битву славную за мною поспешите. Мой громок будет клич, — за даму и за честь. Пускай любезностью своею мавр гордится, — Услышишь про меня, Испания, ты весть. Чья голова тогда восторгом не вскружится? То будет песнь любви, одушевившей честь. И в Андалузии, среди долины милой, Мне старцы поспешат венец похвал заплесть. Они споют: сойти он рад к дверям могилы За Бога, короля, Химену и за честь.

Лотрек

Прекрасно, милый друг! Казалось мне, Что Сида самого я здесь услышал, — Такою доблестью звучала песня, Так звучно отдавалась в этих сводах! О доблесть рыцаря! Всего дороже На свете ты!

Бланка

Абен-Гамет, что с вами? Вы побледнели?

Абен-Гамет

Сид, отважный рыцарь, Слывет

он у испанцев Цветом битв, А мы его зовем жестоким. Если б Его великодушие равнялось Его отваге…

Дон-Карлос (прерывая)

Нет, отваги ярче Его великодушие сияло, И только мавры могут клеветать На рыцаря, которому весь род наш Обязан жизнью!

Абен-Гамет (вскакивая с места)

Что ты говоришь! Ты говоришь, что Сид — твой предок?

Дон-Карлос

Да, Я чувствую, что кровь его во мне, И рад я благородной этой крови, — Та ненависть, которая пылает Здесь, в этом сердце, против нечестивых Той благородной кровью зажжена.

Абен-Гамет (глядя на Бланку)

Так, значит, вы принадлежите к роду Биваров, тех, что завладели домом Абенсерагов и убили старца, Который защищал могилы предков?

Дон-Карлос (гневно)

Знай, мавр, что не позволю я себя Допрашивать! Ведь, если я владею Теперь наследием Абенсерагов, То это потому, что предки наши Приобрели его ценою крови, — Обязаны мы этим только шпаге И доблести своей.

Абен-Гамет (все более волнуясь)

Одно лишь слово, — В изгнанье нашем было неизвестно, Что вы, Бивары, получили имя Де-Санта-Фе, — вот что причиной было Моей ошибки.

Дон-Карлос

Фердинанд Католик Дал титул герцога тому Бивару, Который победил Абенсерагов.

Абен-Гамет (склонив голову)

Потоки слез из глаз моих струятся. Простите! Знаю, — муж не должен плакать. Но слез моих уж не увидит свет, Хоть мне придется плакать бесконечно. Прошу вас выслушать меня. О Бланка, Любовь моя, поверь мне, горячее, Чем зной ветров Аравии. Любовью Я побежден был; без тебя жить дольше Не мог я. В церкви, где тебя я встретил, Молитва рыцаря и то, что ты Сказала мне потом, меня склонило, К тому, чтоб Бога христиан познать И то, во что я верил, принести Любви моей безмерной в жертву.

Бланка радостно всплескивает руками. Дон-Карлос смотрит на Абен-Гамета с изумлением. Лотрек закрывает лицо обеими руками.

Абен-Гамет (Лотреку, скорбно улыбаясь)

Рыцарь, Мужайся и надейся; ты же, Бланка, В последний раз оплачь, и навсегда, Меня, последнего Абенсерага.

Лотрек

Абенсераг!

Дон-Карлос

Абенсераг!

Бланка

О Боже!

Общее движение; пауза. Бланка падает на колени.

О милосердный Бог! Ты оправдал Мой выбор, — полюбила я потомка Героев. Быть иным не мог мой выбор.

Дон-Карлос (с раздражением)

Сестра моя, подумайте, что здесь Лотрек!