Собрание пьес. Книга 2

Сологуб Фёдор Кузьмич

Абен-Гамет склоняется и благоговейно целует следы крови своих предков. Поднимается.

Абен-Гамет

О Бланка! Я клянуся кровью этих Отважных воинов, — любить я буду Тебя так верно, преданно и страстно, Как встарь любили жен Абенсераги.

Бланка (всплескивая руками и поднимая глаза к небу)

Вы любите меня? Но вы забыли, Что вы — неверный, мавр, наш враг, а я — Испанка, христианка.

Абен-Гамет

Бланка, слушай! Люби меня! Клянусь, я буду верен…

Бланка (прерывая

его)

Вы — враг Христа, вы истину отвергли, Как я могу поверить вашим клятвам? И вы уверены ли в том, что я Вас полюбила? Кто же дал вам право Со мной так говорить?

Абен-Гамет (пораженный)

Да, это верно, Я — только раб твой; да, не избирала Ты рыцарем своим меня.

Бланка

Оставь Свое притворство, мавр; прочесть сумел ты В моих глазах, что я тебя люблю, И страсть моя к тебе превыше меры. Не знала я, что можно так любить, Что можно так тоской любви томиться! И быстро так любовь закралась в душу, Что не успела я огородиться Ни размышленьем, ни святой молитвой. Будь христианином, тогда ничто Не помешает нам соединиться. На край земли с тобой идти готова. Когда дочь герцога де-Санта-Фе С тобою говорит так откровенно, Из этого поймешь ты, что она И победить любовь свою сумеет, И враг Христов не будет ей супругом.

Абен-Гамет (в порыве страсти схватывая руки Бланки, прижимая их к тюрбану и затем к сердцу)

Аллах велик, Абен-Гамет безмерно Счастлив! О Магомет! Пусть только эта Испанка твой святой закон познает, И нас тогда ничто не разлучит.

Бланка

Ты богохульствуешь! Молчи, не надо!

Пауза.

Когда гляжу я на твою одежду, На пестрый твой тюрбан, на эту саблю, И слушаю, что тихо шепчет сердце, Мне кажется, передо мною тень Абенсерага: здесь идет он тихо С прекрасною, несчастной Алфаимой. Начертаны на мраморе фонтана Арабские слова; но ваш язык Мне непонятен; прочитай мне надпись И объясни.

Абен-Гамет (читает)

Прекрасная принцесса, В наряде многоценном здесь гуляя, Так умножает чары красоты…

Бланка

Так умножает! Что же дальше?

Абен-Гамет

Надпись Едва видна. Конец ее изглажен. Но о тебе она, моя султанша. Таких госпож прекрасных не имели Чертоги эти в дни их пышной славы, Какую видят ныне их руины. Послушай плеск ручья, седыми мхами Похищенного; посмотри на сад, Который виден сквозь аркады эти Полуразрушенные; видишь солнце, Там заходящее? Блуждать с тобою Так сладостно мне здесь. Твои слова, Как розы брачные, благоухают. Я слышу радостно, что в речь твою Слова отцов моих порой вплетутся, И колыханье платья твоего На этих мраморах во мне рождает Такой отрадный трепет! Ароматен Здесь воздух потому, что он лобзает Кудрей твоих роскошную волну. Как гений родины моей, прекрасна Ты посреди развалин этих милых. Но может ли Абен-Гамет питать Надежду

сладкую, что сердце Бланки Привяжет он? Что он перед тобою? С отцом своим он шел по горным склонам, Он изучал растения пустыни, — Но между ними нет, увы! такого, Которое могло бы исцелить Им от тебя полученную рану! Я говорил себе: вода морская, Что за скалою спит, нема, спокойна, Тогда как тут же, рядом с нею, море Волнуется, шумит. Абен-Гамет, Так жизнь твоя да будет молчалива, Неведома, тиха в дали пустыни, Меж тем как двор султана потрясают Невзгоды. Так я думал, христианка, Но доказала ты, что буря может И в тихой заводи волну встревожить. Я говорю себе теперь: зачем же Я не блистательный Абенсераг!

Бланка

Ты нравился бы мне гораздо меньше. Мне за тебя тревожиться пришлось бы. Будь неизвестен, для меня живи. Прославленные рыцари нередко Любовь для славы забывали.

Абен-Гамет (живо)

Бланка, Тебе б опасность эта не грозила.

Бланка

А как бы ты, скажи, любил меня, Когда б ты был рожден Абенсерагом?

Абен-Гамет

Любил бы больше славы, меньше чести.

В это время солнце уже зашло; восходит луна. Ее белые лучи вырисовывают на газоне цветников и на стенах зал причудливые узоры, очертания куполов, фонтанных струй и кустов. Слышно пение соловья на кипарисе. Абен-Гамет чертит на мраморе стены имя Бланки. Оно таинственно светится в лучах луны. Бланка смотрит на него со страхом.

Бланка

Боюсь. Места зловещи эти, мавр. Уйдем отсюда. Решена навеки Судьба моя. Запомни, что скажу я: Останешься ты мусульманин, я Не разлюблю тебя, но без надежды На счастие тебя любить я буду. Христианином будешь, я — твоя Счастливая и верная супруга.

Абен-Гамет

И ты слова мои запомни, Бланка: Останешься ты христианкой, я Твоим рабом пребуду безутешным. Ты мусульманкой станешь, буду я Твоим супругом гордым и счастливым.

Бланка

Единственно спасительная вера Есть наша вера; вот тому порука: Христос, за нас страдавший и воскресший, Победу дал над маврами испанцам.

Абен-Гамет

Так Бог судил, а я заветы предков Нарушить не могу, не смею, Бланка. Теперь тебе мое открою горе. Сегодня днем гонец из дома прибыл И весть принес, что мать моя смертельно Занемогла и ждет меня, чтоб я Закрыл ее глаза. Я еду завтра. Свою любовь ко мне ты сохранишь ли?

Бланка

Меня ты покидаешь? Навсегда ли? Увижу ли тебя когда-нибудь?

Абен-Гамет

Друг другу клятвы мы дадим такие, Которые лишь смерть нарушить может. Я прахом предков здесь тебе клянуся Тебя любить до самой той минуты, Как ангел смерти призовет меня К судилищу Аллаха. Я клянуся, Что сердце не отдам иной жене И что возьму тебя женой тотчас же, Как ты святой закон пророка примешь. И каждый год я в это время буду В Гренаду возвращаться, чтобы видеть, Хранишь ли ты ко мне любовь и верность И не познала ль истину святую.