Собрание произведений. Т. III. Переводы и комментарии

Волохонский Анри Гиршевич

461. XLVII

Поркий, Сократион – левая пара,Всё при Пизоне, при старом Приапе.Вас-то моим Вераньоле с ФабулломСмел предпочесть этот самый, моржовый!То-то ведь вам носят блюдо за блюдом,Чашу, конечно, за чашей. ОднакоВечно друзей моих мучает жажда.

462. XLIX

Внуков Ромула нынешних и древних,Всю родню и даже нерожденныхПревзошедший речами, о Марк Туллий!Вот привет тебе и от Катулла,От меня, от прескверного поэта,Столь же, право, прескверного поэта,Сколь в речах ты превосходней лучших.

463. LI

Богу равен, если не выше богови не блаженней тот, кто лицом к твоемулику, о дивная, обращенный вечно, видит и внемлет.А меня, бедного, самых чувств смех твойлишает сладостный, и взорам твоим,увы,

Лесбия, нечем ответить мне, кроме стенанья.Нем язык, стынет, вспыхнув по суставам,легкий огнь; колыхая, оглушаетвоздух чуждый звон и меркнут двойные факелы мрака.Свобода, о Катулл, сковала тебя,свободного, страстью разнузданной,свобода праздная города губит и царей гордых.

464. LVI

Смех да и только! Ну и веселье!Право, Катон, откровеннейший хохот,Сплошные улыбки Катону с Катуллом.Слушай, такой вот случай забавный:Иду и вижу – юнец с девицейПилятся – тут я (хихикнет богиня)Крепкий стимул всадил заодно к ним.

465. LVII

Вот милая пара никчемных засранцев:Гениталис один, а другой из них Пенис,И право, не диво, что на берег купноИх вынесло грязное Рижское взморье.Паскуден второй, но он пакостник первыйИ первый пачкун только друга не чище.Вдвоем, с юморком гниловатым и сальным,На двуспальной софе пресмыкаясь холуйски,Соперники тянут Газетную Музу –Вот милая пара никчемных застранцев.

466. LIX

Сглодала Менения Руфула Руфа.А перед урной вдруг такая история:Бросилась прямо в огонь и хватает блюдо,Хлеб поминальный с костра тянет – ну и дура!Было же ей от чумазого малого!

467. LXIII

Быстро ввысь взмыл Аттис над морем в барке,К Фригии рощам стремясь, и, земли коснувшись,Бросился к густому лесу, к местной Богине,Где она бешенством побуждала безумствовать бродячие души,И сам острым резанул себя кремнем пониже брюха —С тем себя обезмуженным вдруг ощущает,Только свежая кровь одна пятнает почву.И тут она снеговыми руками легкий тимпан хватает,Твой тимпан, Кибеба, о Матерь Вводящая, твой он,10_ Бьет она нежными пальцами в бычью полостьИ поет, трепеща, и сзывает к себе спутниц:«Устремимся вместе, о галлы, в глубь рощ Кибебы,Госпожи Диндимены Владычицы бродячее стадо,В чуждом месте станем изгнанницами обитать мы,Путь мой – вывести и вести всех подруг за мною следом.Пронеслись они через море, бурным потоком,Тело безъятрое – ненавистна Венера нам!Веселись, о Владычица, овей нас ветрами!Что так медленно идете? Быстро, смело, вместе, разом!20_ Во Фригию, к дому Кибебы, во Фригию, к рощам Богини,Где голос звучит с кимвалом и вторит тимпан им,А следом дударь-фригиец с перегнутою трубою,Где главы безумствующих плющ венчает,Где призывают воем к священным пляскам,Где вслед Богине кружат летучей толпою,С нею и нам подобает плясать быстро!»Вскричали хором подруги Аттис, безбрачные жены,Завыл вдруг, горлом дрожа, язык их пьяный,А тимпан им звучит в ответ, отзывается нутро кимвала,30_ Все ближе топот и ближе хор к вершине зеленой.Дыша неистово, подруг своих ввысь верныхС тимпаном Аттис ведет густым лесом,Словно телок, ярмом еще не укрощенных,Дико за предводительницей следом идут они скоро.Но у дома Кибебы свалились усталые, ибоТяжек был труд, и без милого хлеба сон одолел их:Медленно закрываются, мрачно падают веки,Меркнут взоры, пропадает былая ярость.Но когда лик златого Солнца раскрыл глаз блестящий,40_ Озаряя светлый эфир, твердь земную и буйное море,И встал к колее крепкий звонкокопытный,Пробудивши Аттис, Сон прочь убегает —Принимает богиня-супруга его зыбким лоном.Поднимается нежная Аттис уже без прежнего буйства,Все, что свершила, что было, она вспоминает,Разумом видит отчетливо все, что с нею стало,Она полыхает душою – хочет назад вернуться,С полными слез глазами идет на берег моряИ отчизну в унынии жалобно призывает:50_ «Отчизна, меня родила ты, отчизна, ты меня воспитала,А я как раба убежала, господ своих добрых покинув,На Иду ушла одинокая беглою жалкой служанкой,Туда, где в снегах зверье леденеет и замерзает,А я, взбесившись, несусь к их берлогам…Где ты, моя отчизна? Родина милая, где ты?Глаза сами желают смотреть на тебя зрачками,Оставила зверское буйство на малое время душа моя.Я ли уйду в изгнанье, в лес из родного дома?Отчизна, друзья, соседи, родители – где же вы, где вы?60_ Где твоя площадь, палестра, стадион и гимнасий?Несчастная, о я несчастная, плачу я снова и снова.Какой не сменила я образ! Кем только не была я!Была я малым младенцем, отроком, юношей взрослым,Была я первой в гимнасии и красотою лоснилась,Мои двери не закрывались, хранил тепло порог мой,Цветами и яркими лентами, я венками венчалась,Когда с восходом солнца подымалась с постели —И мне стать рабыней Богини! Стать страшной Кибелы служанкой!Стать безумной, стать долей себя же! И мне – стать мужем бесплодным!70_

Мне ль жить у зеленой холодной Иды на снежном склоне?Мне ль проводить свои дни у высокой фригийской вершины,Где одни лишь лесные лани, где только дикие свиньи?Увы, увы как горько! Я вою, увы, и каюсь!»Розовых звук этих губ вестница мигомСквозь воздух ввысь до двойных божеств доносит.Парою сопряженных тогда распрягает КибелаЛьвов, и левому так она повелевает:«Ну! – говорит – Эй! Отважный, наведи-ка на нее ужас!На нее, что взбесилась и в лес убежала.80_ Моя прислужница эта взяла себе много воли.Ну, бей по спине хвостом, секи и грози ей!Пусть в страхе глохнет от медленного твоего рыка!Тряси своею рыжей на мощной шее гривой!»Так говорит Кибела и узлы расслабляет.И свирепый, сам побуждая дух свой, бежит быстро,Он рычит, урчит, вольной лапой круша чащу,А когда беловатого влажного берега достигает,Нежную видит Аттис, как мрамор у стремнины потока,Совсем рядом. И та, обезумев, в дикий лес убегает.90_ Там всю жизнь провела она Богини служанкой.Мать, Великая Мать, Кибеба, мать-владычица Диндима,Сохрани меня от бешенства своего, укроти его,А другие безумствуют пусть, буйствуют пусть там другие.

468. LXXIV

Вечно дядя Геллия все чему-то учит,Рта не закрывает, просто уши вянут.Все же и у Гелия есть на это средство:Тете только глотку им заткни – она ни пикнет.Тут, конечно, дядя возразить не может,Ни слова не скажет, немее Гарпократа.

469. LXXVII

Руф, ты меня обманул своим дружеским расположеньем.Что говорю – обманул? Просто свирепо надул.Ловко подполз, словно пакостный гад ядовитый,Все дорогое сожрал – ах и увы, увы и ах.Ядом утробу прожег, этой вредной отравой —Дружба, выходит, твоя косит как черная смерть.

470. LXXVIII

Галлова невестка нежнее невесты —С кем невесть нежнее, нежели с сыном.Галл-то наш – красавец! На большой кроватиНа девицу-красавицу дивится наш красавец.Галл придурковатый в лоб не отличаетМужних от женатых и дядю не спросит.

471. LXXIX

Лесбий хорош. Хороша с ним Лесбия тоже.Вместе им хорошо – считает Катулл.В лес бы не лез бы Катулл. Со всем лесбиянствомВлез бы и сам, Лесбиев чтоб целовать.

472. LXXX

Чьи это губы-алы белым-белым белеют,Словно морозной ночью рожденный иней,Тающий рано – раньше, нежели ты, о Геллий,Долгою негой мига достигнешь мигом?Ах, то не о тебе ли весть голосила глухо —Дико терзать другого друга дерзаешь, дикий?Лечит рваные раны Виктор, увы, увечный —Алчные губы-алы, верно твои, неверный!

473. LXXXI

Нет, никого и в нашем блистательном братстве, Ювентий,Не было бы достойней, чем ты, о любимый,Если б не горькая участь на Умбрии дальнем взморье.Тусклою позолотой статуи этой бледнойЗдесь нам твой дух сияет, камнем отныне скован.Смотришь, не уповая, не узнавая, внемлешь.

474. LXXXII

Квинтий, раз хочешь в глазах ты быть дорог Катуллу,И если дорог тебе твой замечательный глаз,И если знаешь ты тоже всех глаз что дороже,Не отбивай у меня то, что дороже чем глаз.

475. LXXXIV

Г оре с этим Аррием! – Да не горе, а горе!—Хотя бы и не горе, ему бы только гаркнуть.Просто удивительно, ведь вроде бы учили:Пишется «худеющий», слышится «гудящий».Это он от мамы, от грамотного дяди,От дедушки по матери, от старухи-бабки.Говорят, что в Сирии полное безветрие,Гладкое и плавное воздушное затишье:Душераздирающее халдейское галденьеНаполняет ужасом застывшие стихии.Аррию из «Ионийских волн в синеве сияющей»Г реция зияет в голубизне горящей.

476. LXXXV

Возненавидев, люблю.Спросишь – что за безумство? Не знаю.Чувствую лишь, что этойВесь я истерзан пыткой.

477. LXXXIX

Геллий, отощал ты, но с какой статиИ в каких таких роковых видах?Ведь добрая мать, девицы и дядя,И прелесть-сестра – все живы-здоровы.Расскажи, когда ты худеть кончишь,И куда ты худел, и откуда худел ты.

478. XC

Мага на свет принесло материнское лоноГеллию в дар: по персидским утробным гаданьямМага родила мамаша – как видно,Действенна все-таки даже и персов поганая вера!Гимны поет благодарный довольному богу,Щедро в огонь подливая топленое сало.

479. XCIII

Нимало не ведаю, Кесарь ты, что за лицо ты —Бел ты иль черен ты, даже и знать не хочу.