Собрание произведений
Шрифт:
— Вуаля! — сказал Диана гордо. Не зря все же французский учит…
— Милая… Но как? — пробормотал пораженный Фирдаус.
— О, это трогательная история о маленькой девочке, скучавшей в провинциальном городке, у которой был сосед-слесарь. Ей было все равно чем заниматься, лишь бы не скучать, и он обучил ее вскрывать всякие замки. Надо же, еще и не забыла, как это делается, — на ходу придумала Диана, очаровательно захлопав длинными ресницами. Сняв грубые перчатки, она вновь превратилась в очаровательное создание в легком белом
— Какое у твоей жены было интересное детство в Советском Союзе… — пробормотал Тарек, смотря на Фирдауса.
И только комиссар и Диана смотрели на содержимое открытого сейфа…
Как вскоре выяснилось, денег там было немного. Зато была в достатке вся техническая документация с их производства…. Тарек грозно хмурил брови, технолог обещал разобраться, как ее удалось кому-то вынести с завода. Диана вскоре снова заскучала…
Комбинат ЖБИ, Очаково, Москва
Директор завода до сих пор был в некотором шоке. Он понятия не имел, когда согласился с предложением от серьёзного человека из ВЦСПС взять его жену на работу профоргом, что ему в результате прилетят такие неприятности… Прибыл человек от группировки, некто Мещеряков, и полчаса трепал ему нервы, расспрашивая, каким образом Дружинина Екатерина Андреевна оказалась у него на такой серьёзной должности. А ещё через два часа прибыл его заместитель и потребовал временно устроить на предприятие сразу трех человек. Причём одного из них отдать в личное подчинение Дружининой. Особого выхода не было. Пришлось подчиниться.
Скандальную личность Дружининой Иван Николаевич уже успел полностью оценить и сам сильно жалел, что прогнулся тогда, когда его так упрашивали взять именно ее профоргом. Можно же было упереться рогом, и отказаться… Если бы знать тогда, что это именно за человек… Даже без всяких неприятностей, что сейчас последовали со стороны группировки, сама по себе Дружинина оказалась особой надменной, самолюбивой и ни во что не ставила интересы рабочих, что директора категорически не устраивало. Было сильное желание ее уволить…
Но как же можно уволить человека, которого только что взял на работу? Особенно имея в виду скандал, который непременно после этого устроит её муж. Не говоря уже о других возможных неприятностях для завода, учитывая ту важную роль, которая ВЦСПС занимает в советской жизни.
И вот теперь ему предстояло встретиться с Дружининой и навязать ей нового сотрудника от Мещерякова. Несмотря на то, что формально она подчинялась ему, и он был главным, ничего хорошего от этой встречи директор не ждал. Уже два раза он пытался призвать ее к порядку, а потом выяснял, что она все равно делала все по-своему…
Дружинина, как и было договорено, появилась ровно в 16.00. Её будущий сотрудник, молодой человек лет двадцати, уже сидел скромненько в кабинете директора на боковом
— По какому поводу вызывали меня, Иван Николаевич? — попыталась скорчить доброе лицо Дружинина. Но у неё это получилось совершенно ужасно. Властная и жесткая натура профорга никак не сочеталась с доброй улыбкой. Всё вместе выглядело как какая-то страшная гримаса с одной из африканских масок, коллекцию которых директор однажды видел в одном из музеев.
— Присядьте, Екатерина Андреевна. — предложил директор. — Вызвал вас, чтобы познакомить с вашим новым сотрудником. Вы как-то говорили, что всё сами не успеваете, мол, дисциплина у нас на комбинате отвратительная, рабочие творят, что хотят. Вот я и решил сделать вам сюрприз — подыскать вам помощника.
Дружинина развернулась и окинула молодого человека хозяйским взглядом.
— А почему не девушка, почему парень? Хотя… Впрочем, так действительно лучше. По крайней мере, не убежит в декрет, чтобы не работать. Это все, что вы хотели мне сказать?
— Все верно, Екатерина Андреевна, это всё пока что.
— До свидания, — снова скорчила она странную гримасу.
— Всего вам доброго! — ответил директор.
— Пошли, — велела Дружина парню, как какой-то собачонке. Даже имени его не спросила. Директор поморщился, провожая их взглядом. Да, можно понять, почему у группировки, с которой он начал сотрудничать, с этой мегерой могли возникнуть какие-то серьёзные проблемы… Может, и неплохо, что они сейчас пришли на помощь? По крайней мере, с их помощью, возможно, получится избавиться от неё как-то по-тихому, без проблем с ее мужем?
— Как тебя зовут? — повелительным голосом спросила Дружинина в коридоре.
Чара, которого вся эта ситуация немного смешила, сделал послушное лицо и ответил:
— Степан. Друзья зовут меня Стёпа.
— Как тебя зовут друзья, мне абсолютно не интересно. — сказала, как отрезала, Дружинина.
Москва, Лубянка.
Соловьев, наконец, нашел в материалах прослушки момент про визит к Павлу Ивлеву министра автомобильных дорог РСФСР Николая Алексеевича Аверина. Разозлился, что в протоколах он никак не был выделен. Хоть бы ручкой подчеркнули, что ли, — рассердился он, — а то можно подумать, как будто министры каждый день заходят домой к восемнадцатилетним парням…
Он решился. Уже хоть что-то. Может, когда Третьяков увидит, какие люди бывают в гостях у Ивлева, он отдаст приказ прекратить его прессовать…
Решительно постучал в дверь. Вошел и поздоровался. Но почти весь запал пропал, когда полковник посмотрел на него так брезгливо, словно барин с картины русских художников, к которому пришел проситель, мнущий в руке шапку, за подаянием. Тем не менее, отступать было некуда, дело зашло слишком далеко…
— Товарищ полковник, разрешите доложить!