Собрание сочинений (Том 3)
Шрифт:
Не обеспечишь, конечно, по воздуху нужды миллионного города. Тем важнее любой полёт. Не знали в те дни самолёты отдыха. Летали лётчики в три усталости.
Фашисты всячески старались сорвать эту помощь Ленинграду по воздуху.
Начали фашистские истребители охоту за советскими транспортными самолётами. Нередко сбивали наших.
Однажды в небе над Ладожским озером фашистский истребитель "мессершмитт" атаковал и Ли-2 Пантели. Стояла зима. Льдом искрилась внизу Ладога.
Сошлись фашист и советский лётчик. Завязался воздушный
Вот-вот и конец Ли-2. Но что такое?! Ушёл от огня Ли-2. Успел отвернуть самолёт Пантели.
Пронёсся стрелой "мессершмитт". Разворот, ещё разворот. Снова готов к атаке. Ринулся коршуном, ринулся ястребом. Из пулемётов снова открыл огонь.
Вот-вот и конец Ли-2. Но что такое? Ушёл от огня Ли-2. Успел отвернуть самолёт Пантели.
Разозлился фашистский лётчик. Вновь разворот, иммельман, разворот. Снова готов к атаке.
И вдруг... Что такое?! Ли-2 ринулся сам в атаку. Опередил он фашиста. Припал к пулемёту воздушный стрелок. Первым открыл огонь. Секунда. Нет, меньше секунды. Вздрогнул фашистский истребитель, затем на миг словно застыл на месте и тут же "клюнул" носом и стремительно рухнул вниз. Пробил он лёд на Ладожском озере, блеснул, махнул хвостом и исчез в пучине.
Шутили потом на Ладоге: самолёт-истребитель, мол, появился новый.
– Марки какой?
– "Пантели"!
ПУБЛИЧНАЯ БИБЛИОТЕКА
Ленинградская публичная библиотека одна из самых больших в мире. Публичная означает народная, то есть библиотека для всех, для многих. Тысячи и тысячи различных книг хранится в Ленинградской публичной библиотеке.
Много всегда здесь читателей. Даже в самые тяжёлые дни ленинградской обороны, когда наступили страшные холода, когда прекратилась подача воды, когда погас электрический свет в Ленинграде, не закрылась, продолжала работать Публичная библиотека. При фонарях, при свечах, при керосиновых лампах работала Ленинградская публичная библиотека.
Появились новые читатели у библиотеки. Библиотекарша старушка Гликерия Сергеевна, как и всегда, стояла на выдаче книг. И вот как раз входит один из таких новых читателей. Молодой. Рослый. В военной форме.
Говорит:
– Здравствуйте!
Спрашивает:
– Можно у вас получить книгу Николая Островского "Как закалялась сталь"?
– Можно, - отвечает Гликерия Сергеевна.
– А можно - повесть "Дубровский" и стихи Александра Сергеевича Пушкина?
– Можно, - отвечает Гликерия Сергеевна.
– А можно - романы Александра Дюма "Три мушкетёра" и "Двадцать лет спустя"?
– Можно и "Три мушкетёра". Можно и "Двадцать лет спустя".
– А можно...
– И военный стал называть книгу за книгой. Тут и роман "Война и мир" Льва Толстого, и роман "Тихий Дон" Михаила Шолохова, и стихи Михаила Лермонтова и Тараса Шевченко, и басни Крылова, книги Жюля Верна, Джека Лондона, "Хижина дяди Тома"
Смотрит удивлённо Гликерия Сергеевна на военного - впервые такой читающий у неё читатель.
– Это всё вам?
– спрашивает библиотекарша Гликерия Сергеевна.
– Мне, - отвечает военный.
Стала Гликерия Сергеевна доставать книги. Достала "Как закалялась сталь" Николая Островского, достала "Войну и мир" Льва Толстого, достала стихи Александра Сергеевича Пушкина.
– Простите, - говорит военный, - а нет ли у вас Пушкина на армянском языке?
Посмотрела Гликерия Сергеевна искоса на военного.
– Есть, - говорит, - и на армянском языке.
– Отложите мне на армянском.
Продолжает пожилая библиотекарша подбирать для военного книги. Достала Толстого, достала Шолохова, достала стихи Тараса Шевченко.
– Простите, - вдруг говорит военный, - а нет ли у вас Тараса Шевченко на грузинском языке?
Вскинула Гликерия Сергеевна глаза на военного:
– На грузинском?
– Да, на грузинском.
– Простите, должна проверить.
Проверила.
– Есть, - говорит, - стихи Тараса Шевченко на грузинском языке.
– Будьте любезны, отложите, - просит военный.
Принесла Гликерия Сергеевна стихи Тараса Шевченко на грузинском языке.
– И на украинском тоже, - сказал военный.
Принесла на украинском. Вновь подбирает книги. Достала Жюля Верна, достала Джека Лондона, вынула "Хижину дяди Тома".
– Простите, - вдруг говорит военный, - а нет ли у вас "Хижины дяди Тома" на татарском языке?
Вскинула снова Гликерия Сергеевна удивлённо глаза на военного:
– Минутку. Должна проверить.
Куда-то ушла. Вскоре вернулась.
– Есть, - говорит, - на татарском языке "Хижина дяди Тома".
Принесла она "Хижину дяди Тома". Смотрит опять на военного. Поразительный из поразительных прямо читатель.
– Это всё вам?
– спрашивает библиотекарша.
– Мне, - отвечает военный. И уточняет: оказывается, лечится он в одном из ленинградских госпиталей, пришёл в библиотеку с просьбами от раненых товарищей.
– Ах вот как, - сказала Гликерия Сергеевна.
Засуетилась она, заторопилась. В стопки собрала книги. Перевязала, даёт военному.
– Приходите, - говорит, - приходите. Рады всегда вас видеть.
Из многих ленинградских госпиталей приходили в те дни за книгами в Публичную библиотеку. Просили книги на русском и украинском языках, на белорусском, армянском, киргизском, узбекском, азербайджанском, башкирском, таджикском и многих других языках.
Поражалась Гликерия Сергеевна. Сколько разных бойцов, сколько разных национальностей защищает её родной Ленинград.
И это верно. Вся страна помогала Ленинграду. Вся страна Ленинград защищала.