Собрание сочинений (Том 4)
Шрифт:
Что же оторвать? Да кончить институт, выйти замуж удачно, за дипломата, говорит мама, отец утверждает: лучше за внешторговца и уехать, ну не в Париж, так в Дакар или Коломбо, да не все ли равно - лишь бы уехать! И жить жизнью избранных, меченных счастливой судьбой! Жратва иностранная, тряпки - иностранные, квартира на родине - оформлена как на картинке в глянцевом журнале.
А для этого - что надо?
Мама говорит: поберечь себя, не шляться с кем попало.
Отец восклицает: знакомства надо выбирать те, что посущественнее.
А тут Игорь. Без конца
Отец пристал к Зине:
– Да отшей ты этого ухажера!
– Как я его отошью?
– не возмущается Зина, просто не знает - как.
– Хорошо, я тебе помогу. Сам скажу ему кое-что, - смеется отец.
Через неделю знакомит с Сережей. Господи, олух царя небесного! В школе с двойки на тройку переваливается, родители за уши тянут. Какой там дипломат или внешторговец - никаких задатков ни по единому предмету. Но тут его родители из кожи лезут, у Сережиного отца с Зининым какие-то шуры-муры. А там еще родители подарили Сереже на шестнадцатилетие "Москвич". Не новый, хоженый, но все-таки. И без конца ее, Зину, уговаривают: прокатись да прокатись.
Сели, поехали. Пока разгонялись, Игорь навстречу, заметил, остановился. Зина фыркнула: господи, какой осел!..
ЭПИЛОГ
Перечитаем последние строки из письма Игоря...
"С тех пор я злой на людей и могу совершить все, любой поступок. Я не верю, что кто-то стоит на истинно нравственной, бойцовской позиции. Я не верю людям".
Вот так.
Вот к таким серьезным осложнениям может привести власть вещей, внешне как будто совсем безобидное дело.
Всякая пустота, как известно, долго не пустует. Ее быстро заполняет что-то. Отсутствие подлинной педагогики тотчас заполняет антипедагогика.
Именно это произошло с Игорем. Сильно поддавшись антипедагогике разомкнутого пространства, крепко поверив в силу вещей, он слишком торопливо разуверился в человеческой чести и честности. Да и то! Бесчестность заметнее, она нагла и достаточно откровенна, в то время как честность - состояние духа нормальное, и она не рекламирует себя. Честность - это обычность.
Можно было бы сказать об утраченных Игорем идеалах. Но это неверно. Утрата предполагает разочарование и, выходит, начальную веру им.
Игорь не добрался до идеалов - в результате неверного воспитания. Он просто не обрел их - не увидел, не услышал, не достиг идей, которые всегда были и всегда будут сильнее самых впечатляющих материальных соблазнов.
Ненайденность идеалов в юном, едва ли не отроческом возрасте, что может быть печальнее? И как же виноваты перед Игорем его родители, его учителя, люди, которым он доверял.
Он зол на отца той девочки, на пацана, который "обошел" его в собственном "Москвиче", - хорошо, если бы эта злость обратилась в честность и борьбу против торгашеской коррупции, - но Игорь зол на всех на честных и бесчестных, без разбору, для него не существует водораздела между правдой и ложью, между злом и добром, он не научился отличать одно от другого, значит, он слеп.
Значит, речь идет о ненайденных идеалах.
Когда человек растет,
Втрое, вдесятеро больше понадобится теперь сил, упорства, веры, для того чтобы разубедить Игоря в ложном и убедить в истинном.
Фальшивое обладает своей могучей силой и властью, недооценивать которые - большой грех для воспитателя.
В том-то и дело, что добро, как и зло, должно быть сильным, настойчивым, уверенным в себе, но никак не пассивным.
Добру надлежит биться со злом - противником коварным и опытным.
Добро - не есть субстанция бездумная, абстрактная, категория вообще на все случаи жизни.
Добро - коли оно сильное, разумное, настойчивое, ведет человека к подлинным идеалам.
К истинным целям.
И Н Ф А Р К Т М И О К А Р Д А,
И Л И
П О В Е С Т Ь О Б И С П Е П Е Л Я Ю Щ Е Й
Р О Д И Т Е Л Ь С К О Й Л Ю Б В И
От перестановки слагаемых сумма не меняется, но как поразительно меняется смысл от перестановки самых обыкновенных слов - вы замечали?
Испепеляющая любовь - это возможно и, в общем-то, не удивительно, но стоит вставить между ними словечко "родительская" - и все существо, весь дух человеческий протестует: да разве же мыслимо, чтоб любовь родительская - и со знаком "минус", испепеляющая, значит, уничтожающая но это неправда, этого быть не может, потому что не может быть; родительская любовь, всегда благо, всегда тепло и ласка, всегда счастье не хватающее, недостающее многим, что и говорить, - но ведь по сути своей родительская любовь никак не может пойти во вред, разве не так?!
Но вот история о любви, вполне похожей на родительскую, но жестокой в своей сущности и, да, испепеляющей.
Действующих лиц - всего трое, семья микроскопическая, типично нынешняя.
Отец, назовем его Аркадий Андреевич.
Мать по имени Светлана.
Сын, которого нарекли Олегом.
Олег в ту пору, о которой идет речь, школьник выпускник-десятиклассник. Он - единственное чадо в семье. Любимое, бесценное сокровище.
И это можно понять, потому что он - поздний ребенок.
И это можно легко вычислить, если из 49 лет отца вычесть 17 лет Олега. Получится, что Аркадий Андреевич стал отцом в 32 года. Поздновато.
Имеет ли это существенное значение? Имеет, и еще какое. Аркадий Андреевич сам вырос в "трудной" семье. Его отец и мать разошлись, и он в полную меру и в ранние годы понял, что о нем особенно заботиться некому, что он должен в этой жизни всего добиваться сам.
И он добивался. После школы поступил в университет, на физико-математический факультет. И этот выбор, оказывается, может стать существенной деталью в нашей повести, печальной и непростой.