Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 8
Шрифт:
Несвязные злобные мысли роились в мозгу Клюбена. Он плохо разбирался в них, но наслаждался безмерно.
Сноп искр из преисподней в ночи - вот мысли этого человека.
Итак, Клюбен некоторое время пребывал в задумчивости: он разглядывал свою честность, как змея разглядывает сброшенную ею кожу.
В его честность верили все и даже отчасти он сам.
Он опять расхохотался.
Все будут думать, что он умер, а он жив и разбогател.
Все будут думать, что он погиб, а он спасен. Ловко же он сыграл на человеческой глупости!
Глупцом
Окончательного плана на будущее он еще не составил.
В железной табакерке, запрятанной в поясе, лежат три банковых билета - этого вполне достаточно. Он переменит имя.
Есть страны, где шестьдесят тысяч франков дороже шестисот тысяч. Недурно было бы отправиться в такой край и зажить благопристойно на деньги, отобранные у вора Рантена. Или заняться коммерцией, войти в мир крупных дельцов, увеличить капитал, сделаться настоящим миллионером - это тоже было бы неплохо.
Вот, например, в Коста-Рика только что началась обширная торговля кофе, там загребешь тонны золота. Словом, поживем - увидим.
Сейчас не стоит об этом думать. Впереди времени много.
Самое трудное миновало. Ограбить Рантена, исчезнуть вместе с Дюрандой - вот это было делом сложным.
– Оно выполнено.
Остальное пустяки. Отныне препятствий не будет. Ничего неожиданного произойти не может.. Бояться нечего. Он доплывет до берега, ночью проберется к Пленмону, поднимется на утес, пойдет прямо к "Дому привидений", - туда нетрудно влезть по веревке с узлами, спрятанной в расщелине скалы; в доме он найдет саквояж с сухой одеждой и запасом еды; там он пробудет несколько дней; по наведенным справкам он знал, что не пройдет и недели, как испанские контрабандисты, может быть и сам Бласкито, подплывут к Пленмону; за несколькр гиней его отвезут не в Торбэй, как он сказал Бласко, чтобы рассеять всякие догадки и навести на ложный след, а в Пасахес или Бильбао. Оттуда он доберется до Вера-Крус или Нового Орлеана. В общем, пора броситься в море, лодка уже далеко, проплыть час ему ничего не стоит. Всего лишь миля отделяет его от суши, раз он попал на Гануа.
Не успел Клюбен подумать об этом, как туман прорвался.
Появилась грозная громада Дуврских скал.
VII. Неожиданное вмешивается
Растерянно вглядывался в них Клюбен.
Да, то был он, грозный, пустынный риф.
Нельзя было не узнать его чудовищный силуэт. Перед Клюбеном, наводя ужас, высились Дувры-близнецы узкий проход между ними казался западней. Тут был, можно сказать, разбойничий притон океана.
Стояли они совсем близко. Непроницаемая мгла скрывала их до сих пор, точно сообщница.
В тумане Клюбен сбился с пути. Несмотря
Клюбен отклонился к западу и ошибся. Гернсеец, уверенный что видит Гануа, предопределил роковой поворот руля Клюбен думал, что очутился на Гануа.
Дюранда, пробитая выступом подводного камня, находилась всего лишь в нескольких кабельтовых от Дувров.
Саженях в двухстах от нее вырисовывалась гранитная глыба куоической формы. На отвесных склонах скалы виднелись впадины и выступы, по которым можно было вскарабкаться. Ровные линии ее прямоугольных шероховатых стен наводили на мысль, что наверху есть площадка.
То был утес "Человек".
Он возвышался над Дуврами. Его плоская верхушка поднималась над их двойной недоступной вершиной. Площадка утеса, осыпавшаяся с краев, была словно обнесена карнизом и поражала скульптурной строгостью линий. Нельзя было представить себе ничего более безотрадного и зловещего Широкие, медлительные волны, набегавшие пз открытого моря собирались складками вокруг квадратных?тен огромного черного обрубка - пьедестала для исполинских духов океана и ночи.
Все словно застыло. Еле ощутимо было дуновенье в воздухе, еле заметна рябь на воде. Чудилось, что под этой безмолвной гладью, в бездонных глубинах, кипит жизнь.
Клюбен не раз видел издалека Дуврские скалы.
Он убедился, что попал именно на этот риф.
Сомнений не было.
Внезапное и страшное превращение. Дувры вместо Гануа.
Вместо одной мили - пять миль вплавь. Проплыть пять миль невозможно! Дуврские скалы для человека, потерпевшего крушение, - видимое и осязаемое воплощение смертного часа.
Запрет, наложенный на попытку достичь суши.
Клюбен задрожал. Он сам кинулся в раскрытую пасть тьмы. Единственное убежище - утес «Человек». А вдруг ночью разразится буря и переполненная шлюпка с Дюранды опрокинется? Весть о кораблекрушении не дойдет до берега.
Никто и знать не будет, что Клюбен остался на Дуврском рифе. Впереди одно: смерть от холода и голода. Семьдесят пять тысяч франков не принесут ему и крошки хлеба. Всем планам, которые он строил, пришел конец у этой западни.
Он был добросовестным зодчим собственного несчастья. Выхода нет. Нет возможности спастись. Торжество обернулось гибелью. Вместо освобождения - плен. Вместо долгого счастливого будущего - недолгая борьба со смертью. В один миг, короткий, как вспышка молнии, все его сооружение рухнуло.
Рай, которым грезил этот демон, принял свой подлинный вид - вид могилы.
Между тем поднялся ветер. Подхваченный, прорванный, развеянный ветром туман огромными беспорядочными клочьями уплывал к горизонту. Показалось море.