Собрание сочинений в 12 т. Т. 11
Шрифт:
– А разве можно опасаться опоздания?… - спросил банковский артельщик.
– Да вот небо мне не нравится!… - ответил Брокс.
– Тучи мчатся так стремительно… Добро бы еще только дождь!… Но если повалит снег…
– Послушай, Брокс, не скупись на водку ямщику, и завтра вечером мы будем в Ревеле…
– Надо надеяться! Обычно я езжу не дольше тридцати шести часов.
– Ну, так в путь, - сказал Пох, - незачем мешкать!
– Вот и лошадей запрягли, - ответил Брокс, - ждать больше некого… Стаканчик на дорогу, Пох?… Шнапс или водка?…
– Шнапс, -
Они пошли в ближайший кабачок, сделав знак ямщику следовать за ними. Несколько минут спустя они вернулись к карете, в которой неизвестный пассажир уже занял свое место. Пох уселся рядом с ним, и карета тронулась.
Лошади упряжки были не намного выше ослов, косматые, рыжей масти и такие тощие, что виден был каждый мускул. Но неслись они лихо. Достаточно было посвиста ямщика, чтобы они не сбавляли шага.
Пох уже много лет служил в банкирском доме братьев Иохаузенов. Поступив в банк еще мальчиком, он покинул бы его только по старости. Он пользовался полным доверием своих хозяев, и ему часто поручали отвозить клиентам банка в Ревеле, Пернове, Митаве или Дерпте значительные суммы, которые не решались доверять почте. На этот раз он вез с собой пятнадцать тысяч рублей государственными кредитными билетами стоимостью в сто французских франков, то есть пачку в четыреста билетов, бережно спрятанную в сумку. Он должен был вручить эти деньги клиенту банкирского дома в Ревеле и затем вернуться в Ригу.
Не без причины торопился он так с возвращением. Что это была за причина?… Об этом мы узнаем из его разговора с Броксом.
Ямщик, широко, по русскому обыкновению, расставив руки, державшие вожжи, быстро гнал лошадей. Выбравшись из северного предместья города, он выехал на большую дорогу, пролегавшую среди полей. В окрестностях Риги много возделанных полей. Пахота должна была скоро начаться. Но в десяти - двенадцати верстах от города расстилались необозримые бескрайние просторы степей, однообразие которых - за отсутствием каких-либо возвышенностей, редких в Прибалтийском крае, - нарушалось лишь кое-где зеленеющими хвойными лесами.
В самом деле, как уже заметил Брокс, вид неба не предвещал ничего хорошего. По мере того как солнце поднималось над горизонтом, ветер все усиливался и свирепел. К счастью, он дул с юго-запада.
Почти через каждые двадцать верст встречались станции, где перепрягали лошадей и одновременно меняли ямщиков. Такое сравнительно удобное устройство обеспечивало путешественникам довольно равномерную и быструю езду.
С самого начала поездки Пох с досадой заметил, что нечего и надеяться завязать беседу с попутчиком.
Надвинув на голову капюшон, совершенно закутав лицо, незнакомец спал, уткнувшись в угол, или делал вид, что спит. Все попытки артельщика вступить с ним в разговор не привели ни к чему.
Тогда от природы говорливому артельщику пришлось завести беседу с Броксом, сидевшим под кожаным верхом на козлах рядом с ямщиком. А так как кондуктор любил поболтать не меньше артельщика, то языки развязались. Опустив окошечко, закрывавшее передок кареты,
– Так ты уверен, Брокс, - уже в четвертый раз со времени отъезда спросил Пох, - так ты уверен, что мы будем завтра вечером в Ревеле?…
– Да, Пох, если только непогода не задержит, нас и можно будет ехать ночью.
– А через сутки карета тронется из Ревеля в обратный путь?…
– Да, через сутки, - ответил Брокс.
– Так положено по расписанию.
– Ты, что ли, отвезешь меня в Ригу?…
– Я, Пох.
– Клянусь святым Михаилом, хотелось бы мне уже быть дома… вместе с тобой, конечно!
– Вместе со мной, Пох?… Ты очень любезен!… Но почему такая спешка?…
– Потому что я хочу пригласить тебя, Брокс.
– Меня?
– Тебя. И если ты любишь хорошо выпить и закусить в приятной компании - это должно прийтись тебе по душе.
– Вот как!
– удивился Брокс, облизываясь.
– Кто же сам себе враг, кто же этого не любит? Речь идет об обеде?…
– Лучше, чем об обеде! Это будет настоящий свадебный пир.
– Свадебный?… - воскликнул кондуктор.
– А с чего бы это вдруг меня пригласили на свадебный пир?…
– Потому что ты лично знаком с женихом.
– С женихом?…
– И с невестой тоже!
– Ну, коли так, - ответил Брокс, - я принимаю приглашение, даже не зная, кто эти будущие супруги.
– Сейчас узнаешь.
– Погоди, Пох, хочу сказать тебе заранее, что это прекрасные люди.
– Еще бы… прекрасные люди. Ведь это я - жених.
– Ты, Пох?!
– Да, я. А невеста - моя милая Зинаида Паренцова.
– О, прекрасная женщина!… Правду говоря, не ожидал я этого…
– Тебя это удивляет?…
– Нет, что ты! Вы составите славную пару, хотя тебе и стукнуло пятьдесят, Пох…
– Да, а Зинаиде сорок пять, Брокс. Ничего не поделаешь, наше счастье будет короче, вот и все! Эх, дружище, любишь-то - по своей воле, а женишься - когда возможно. Мне было двадцать пять лет, когда я полюбил Зинаиду, а ей двадцать. Но у нас обоих вместе не было и ста рублей! Пришлось подождать, пока я сколотил небольшой капиталец, да и она, со своей стороны, накопила подходящее приданое. Мы порешили объединить наши сбережения… И вот теперь деньги у нас в кармане. Ведь в Лифляндии бедные люди чаще всего так поступают!… Оттого, что ждешь много лет, только крепче любишь, да и за будущее нечего опасаться.
– Твоя правда, Пох.
– У меня теперь хорошее место в банке Иохаузенов - пятьсот рублей в год. После свадьбы братья обещают мне прибавку. Да и Зинаида зарабатывает столько же. Вот мы и богаты… по-своему, конечно!… Правда, у нас нет и четверти того, что у меня сейчас в сумке…
Пох запнулся, бросив подозрительный взгляд на неподвижно сидящего спутника, который, казалось, спал в своем углу. Никак он сболтнул лишнее!…
– Так-то, Брокс. По-своему богаты!
– повторил он.
– Поэтому, думается мне, Зинаиде лучше всего на наши сбережения купить мелочную лавочку!… Кстати, в гавани продается как раз такая…