Собрание сочинений в 12 т. T. 12
Шрифт:
Оба молча пересекли холл и, спустившись по лестнице, направились к себе в отель.
Пескад издали следовал за ними. Выйдя из казино, он заметил Матифу, сидящего на скамье возле садовой беседки.
Пескад подошел к другу.
— Ну как, пора? — спросил Матифу.
— Что пора?
— Выходить…
— Выходить на сцену?… Нет еще, дружище!… Рановато!… Оставайся за кулисами. Ты пообедал?
— Да, Пескад.
— С чем тебя и поздравляю. Ну, а у меня живот подвело, я же не люблю, когда меня подводят. Но погоди, я свое
И Пескад бросился вслед за Саркани и Силасом Торонталем, спускавшимися вниз по дороге. Убедившись, что оба сообщника велели подать обед к себе в комнату, Пескад решил подкрепиться в ресторане отеля. За какие-нибудь полчаса он, по его выражению, вполне наверстал свое и ощутил приятную сытость.
Затем Пескад вышел из отеля с превосходной сигарой в зубах и занял неподалеку наблюдательный пост.
— Я, положительно, родился, чтобы быть сыщиком! — прошептал он. — Но прозевал свое призвание.
Его интересовал в эту минуту только один вопрос: вернутся или не вернутся эти джентльмены в казино?
Около восьми часов вечера в дверях отеля появились Силас Торонталь и Саркани. Пескаду показалось, что они горячо о чем-то спорят. Повидимому, банкир пытался в последний раз воспротивиться настойчивым уговорам и даже требованиям сообщника, ибо Саркани, наконец, воскликнул повелительно:
— Это необходимо, Силас!… Я так хочу!
И оба направились по дороге в казино. Пескад шел вслед за ними, но, к своему сожалению, не мог больше расслышать ни единого слова.
А между тем Саркани говорил банкиру не допускающим возражения тоном:
— Было бы безумием бросить игру сейчас, когда счастье нам вновь улыбнулось!… Вы просто потеряли голову. Послушайте, когда нам не везло, мы упорствовали в игре, как безумцы, неужели же теперь, когда нам везет, мы откажемся от нее, как простофили! Послушайте, нам представляется возможность, — а она, пожалуй, больше никогда не повторится, — стать богачами, хозяевами своей судьбы! Неужели мы упустим ее по своей глупости!… Разве вы не чувствуете, Силас, что счастье…
— А что, если счастье нам изменит? — прошептал Силас Торонталь, который уже начинал сдаваться.
— Нет, тысячу раз нет! — воскликнул Саркани. — Предчувствий не объяснишь, черт возьми! Но они охватывают вас, проникают вам в душу!… Миллион ждет нас сегодня вечером на столах казино. Да, миллион, и я ни за что не упущу его!
— Так играйте сами, Саркани!
— Мне!… Играть одному?… Нет! Только с вами, Силас!… Да!… И если бы пришлось выбирать между нами, я уступил бы место вам!… Счастье улыбается не всякому, и сейчас оно благосклонно только к вам!… Играйте, и вы выиграете!… Я этого хочу!
Чего же в сущности добивался Саркани? Он хотел, чтобы Силас Торонталь не удовольствовался выигрышем в несколько сот тысяч франков, ведь они позволили бы ему вырваться из-под власти сообщника. Он был заинтересован в том, чтобы Торонталь стал миллионером
Но хотя Силас Торонталь все еще пытался сопротивляться, в нем снова властно заговорил игрок. Он так низко пал, что одновременно и желал и боялся вернуться в казино. От слов Саркани огонь разливался у него по жилам. Судьба, видно, и вправду благосклонна к нему, ведь за последние часы бывшему банкиру удивительно везло, и было бы непростительно остановиться на полпути!
Безумец! Как и все игроки, он смешивал прошедшее с настоящим! Вместо того чтобы сказать: «Мне везло!» — он говорил: «Мне везет!» Первое было правдой, второе ложью. И, однако, все люди, полагающиеся на случай, рассуждают именно так! Они слишком часто забывают слова одного великого французского математика: «У случая бывают капризы, но не привычки!»
Тем временем Саркани и Силас Торонталь дошли в сопровождении Пескада до казино и на минуту задержались у входа.
— Нечего вам больше раздумывать, Силас! — сказал Саркани. — Ведь вы решили продолжать игру, не так ли?
— Да!… Я твердо решил рискнуть своим выигрышем. Все или ничего! — ответил банкир, который отбросил всякие колебания, как только очутился на лестнице казино.
— Не мне советовать вам! — продолжал Саркани. — Прислушайтесь к своему внутреннему голосу, а не к моему! Этот голос вас не обманет! Вы хотите играть в рулетку?…
— Нет, в «тридцать и сорок»! — ответил Силас Торонталь, входя в холл.
— Вы правы, Силас! Прислушивайтесь только к себе!… Рулетка дала вам целое состояние!… «Тридцать и сорок» сделают вас миллионером!
Они вошли в казино и сначала прошлись по его залам. Десять минут спустя Пескад увидел, как они сели у одного из столов, где шла игра в «тридцать и сорок».
Надо сказать, что это еще более рискованная игра, чем рулетка. При простых шансах приходится опасаться лишь рефета, максимальный выигрыш на ставку равняется двенадцати тысячам, и в иных случаях можно сразу выиграть или проиграть крупную сумму. Вот почему «тридцать и сорок» — излюбленное поле деятельности так называемых крупных игроков. Здесь с головокружительной быстротой составляют себе состояние или теряют его, точь-в-точь как на биржах Парижа, Нью-Йорка и Лондона.
Усевшись за игорный стол, Силас Торонталь тут же забыл все свои опасения. Теперь он играл уже не «со страхом», а с увлечением, или, точнее, как человек, который «закусил удила». Впрочем, можно ли утверждать, что существуют разные приемы игры, разные приемы «рисковать деньгами»? Конечно, нет, — что бы там ни говорили завсегдатаи игорных домов, ведь в таких играх все зависит от случая. Итак, банкир играл под внимательным взглядом Саркани, который был кровно заинтересован в исходе этой решающей битвы.