Собрание сочинений в 12 т. T. 12
Шрифт:
Тогда доктор приказал ехать дальше в резиденцию губернатора. Этот инцидент задержал его не больше чем на тридцать секунд. Никто не обратил внимания на то, что произошло между ним и испанцем, за исключением Петера Батори.
— Теперь этот человек в моей власти, — сказал доктор, — и я заставлю его…
— Открыть нам все, что ему известно? — спросил Петер.
— Нет, сделать все, что я захочу, и притом бессознательно. При первом же взгляде на негодяя я почувствовал, что могу стать его властелином, подчинить его волю своей.
— Однако он не производит впечатления больного.
— Неужели
— Пусть так, — заметил Петер, — но к чему все это? Ведь в том состоянии, в каком он сейчас находится, Карпена не сможет рассказать о том, что нас больше всего интересует!
— Несомненно, — ответил доктор, — и мне, конечно, не удастся заставить его рассказать то, чего я сам не знаю. Зато в моей власти заставить его сделать все, что я пожелаю и когда пожелаю, и он не сможет противиться моей воле. Стоит мне приказать, и Карпена убежит с каторги в указанный день — завтра, послезавтра, через неделю или через полгода, причем для этого ему вовсе не надо засыпать гипнотическим сном.
— Убежит с каторги, — воскликнул Петер. — Уйдет отсюда по собственной воле?… Ну, а сторожа разве дремлют? Ведь сила внушения небезгранична, она не заставит человека разорвать цепи, сломать решетку в тюрьме или перебраться через непреодолимую преграду…
— Конечно, нет, Петер, — ответил доктор, — и он никогда не сделает того, чего не сделал бы я сам. Вот почему мне не терпится отправиться с визитом к губернатору Сеуты!
Доктор Антекирт нисколько не преувеличивал. Факты гипноза теперь общеизвестны. Работы и наблюдения Шарко, Броуна-Секара, Азана, Рише, Дюмонпалье, Модели, Бернхейма, Хэка Тьюка, Ригера и многих других ученых не оставляют ни малейшего сомнения на этот счет. Путешествуя по Востоку, доктор имел возможность изучить любопытнейшие явления гипноза и внес в эту отрасль физиологии ценный вклад. Итак, он был весьма сведущ в гипнозе и знал о его замечательных результатах. Одаренный от природы огромной силой внушения, доктор часто пользовался ею, когда жил в Малой Азии. На эту силу он и рассчитывал, намереваясь овладеть Карпеной, ибо, по счастливой случайности, тот сразу же подпал под его влияние.
Да, доктор мог распоряжаться Карпеной, заставить его действовать по своему усмотрению, подчинив его волю своей. Но чтобы сделать то, что ему приказано, преступник должен пользоваться свободой передвижения, а на это требовалось согласие губернатора. Такого разрешения доктор и надеялся добиться, иначе бегство испанца оказалось бы невозможным.
Десять минут спустя экипаж подъехал к длинным корпусам казарм, которые тянутся почти до границы Сеуты, и остановился перед резиденцией губернатора.
Полковник Гиярре был, конечно, осведомлен о прибытии доктора Антекирта в Сеуту. Этого знаменитого человека встречали повсюду, как принца крови, ибо слава о его талантах и
— Мы охотно принимаем ваше предложение, господин губернатор, — ответил доктор по-испански. Этим языком он владел столь же свободно, как и Петер Батори. — Но, право, не знаю, смогу ли я воспользоваться вашей любезностью, так как времени у меня очень мало.
— Полноте, доктор Антекирт, ведь колония невелика, — возразил губернатор. — За полдня мы вполне успеем осмотреть ее. Кстати, сколько времени вы думаете пробыть у нас?
— Четыре-пять часов самое большее. Сегодня же вечером я должен ехать, иначе не попаду завтра утром в Гибралтар, а меня там ждут.
— Неужели вы уедете сегодня вечером! — воскликнул губернатор. — Убедительно прошу вас, останьтесь! Поверьте, доктор Антекирт, наша военная колония стоит того, чтобы вы с ней получше ознакомились. Несомненно, во время своих путешествий вы много видели, сделали немало интересных наблюдений, но, уверяю вас, Сеута заслуживает внимания и ученых и экономистов, взять хотя бы нашу пенитенциарную систему!
Разумеется, похвалы, которые губернатор расточал этой испанской колонии, были отчасти продиктованы честолюбием. Впрочем, он нисколько не преувеличивал, — сеутская пенитенциарная система (точно такая же существует и в севильской исправительной тюрьме) справедливо считается одной из лучших в Старом и в Новом Свете как в смысле содержания заключенных, так и в отношении морального на них воздействия. Итак, губернатор продолжал настаивать, он хотел, чтобы знаменитый доктор Антекирт согласился отсрочить отъезд и почтил своим присутствием исправительные заведения Сеуты.
— Это совершенно невозможно, господин губернатор. Но на сегодняшний день я в вашем распоряжении, и если вам угодно…
— Но сейчас уже четыре часа, — возразил полковник Гиярре, — и у нас остается слишком мало времени…
— Вы правы, — согласился доктор, — и это тем более досадно, что в ответ на ваше любезное приглашение мне тоже хотелось бы принять вас на своей яхте!
— Неужели, доктор Антекирт, вы не можете отложить свой отъезд хотя бы на один день!
— Я охотно сделал бы это, господин губернатор, если бы, как вам уже известно, свидание, назначенное на завтра, не вынуждало меня сегодня же вечером выйти в море!
— Как это обидно, — ответил губернатор, — я всю жизнь буду жалеть, что не сумел вас удержать подольше! Но берегитесь! Ваша яхта находится под угрозой моей береговой артиллерии, и, стоит мне дать приказ, «Феррато» тут же пойдет ко дну.
— А вы не боитесь ответных мер, господин губернатор? — смеясь, спросил доктор. — Неужели вы хотите вступить в войну с могущественным государством Антекирты?
— Ну нет, это было бы слишком опасно! — в том же тоне ответил губернатор. — Но я готов пойти на какой угодно риск, лишь бы удержать вас здесь еще на один день!