Собрание сочинений в 15. томах Том 3
Шрифт:
— Теперь, — сказал я, — прежде всего надо решить вопрос, каким образом отыскать шар.
Некоторое время мы сидели молча, обхватив руками колени. Затем Кавор, видимо, согласился с моими доводами.
— Я думаю, — сказал он, — что у нас есть кое-какие данные. Совершенно несомненно, что в то время, как Солнце освещает одну сторону Луны, воздух должен устремляться сквозь эту губчатую планету, передвигаясь к темной стороне. И во всяком случае на этой стороне воздух будет распространяться по лунным пещерам и вытекать в кратер… Ну, так вот, разве вы не чувствуете здесь сквозняка?
— Чувствую.
— А это значит, что где-то есть выход. Позади нас эта расщелина изгибается и идет вверх. Течение воздуха устремляется по ней, и мы тоже должны направиться этим путем. Если мы сделаем эту
— А если труба окажется слишком узкой?
— Мы опять спустимся вниз. Тс… тсс, — сказал я вдруг, — что это такое?
Мы прислушались. Сперва раздавалось какое-то невнятное бормотание, затем прозвучал резкий звон гонга.
— Они, должно быть, считают нас за лунных коров, — оказал я, — если хотят застращать такими способами.
— Они идут по проходу там внизу, — сказал Кавор.
— Должно быть, так.
— Они не обратят внимания на расщелину. Они пройдут мимо.
Снова я стал прислушиваться.
— На этот раз, — прошептал я, — они, вероятно, захватили с собой какое-нибудь оружие.
Тут я вдруг вскочил на ноги.
— Боже мой, — вскричал я. — Кавор, но они заметят грибы, которые я сбросил вниз. Они…
Я не договорил начатой фразы. Я обернулся и прыгнул через грибную заросль по направлению к дальнему концу пещеры. Я увидел, что пещера сворачивает там в сторону и опять становится узкой расщелиной, пронизанной сквозняком и уходящей в непроглядную тьму. Я уже готов был углубиться туда, когда меня вдруг осенила счастливая мысль.
— Что вы делаете? — спросил Кавор.
— Идите, — сказал я, а сам вернулся, сорвал два светящихся гриба, сунул один из них в боковой карман моей фланелевой куртки, чтобы он освещал мне путь, а второй гриб вручил Кавору. Теперь селениты шумели так сильно, что, очевидно, должны были находиться под самой расщелиной. Но им было трудно влезть туда или, быть может, они колебались, опасаясь сопротивления с нашей стороны. Во всяком случае мы могли теперь утешаться мыслью об огромном мускульном превосходстве, которое нам давало рождение на другой планете. Минуту спустя я уже торопливо полз кверху, следуя за светящимися голубым светом пятками Кавора.
XVII. БИТВА В ПЕЩЕРЕ ЛУННЫХ МЯСНИКОВ
Я не знаю, как долго мы карабкались, прежде чем добрались до решетки. Быть может, мы поднялись на высоту лишь нескольких десятков метров, но в то время мне казалось, что мы ползли, протискивались и притягивались на мускулах больше километра, считая по вертикальной линии. Всякий раз, когда я вспоминаю об этом подъеме, в ушах моих отдается тяжелый лязг золотых цепей, сопровождавший каждое наше движение. Скоро суставы моих пальцев и колени были ободраны в кровь, и я здорово поцарапал себе щеку. Некоторое время спустя наша первоначальная прыть уменьшилась, движения стали более обдуманными, и мы уже не ушибались так больно. Шум, производимый преследовавшими нас селенитами, постепенно замер в отдалении. Быть может, в конце концов, они не заметили наших следов у решетки, несмотря на улику в виде кучи грибов, которые должны были валяться внизу. Порой расщелина настолько суживалась, что мы едва могли пробираться сквозь нее; порой она расширялась, образуя большие пустоты, щетинившиеся колючими кристаллами или густо поросшие тускло мерцающими прыщевидными грибами. Иногда она извивалась спиралью, а иногда тянулась вперед почти по горизонтальной линии. То и дело мы слышали падение капель и журчание воды. Раза два мне почудилось, что какие-то маленькие живые существа прошмыгнули мимо нас, но мы так и не успели их как следует рассмотреть. Весьма возможно, что это были ядовитые гады. Впрочем, они не причинили нам вреда, а мы были в таком состоянии духа, что эта мелкая ползучая нечисть ничего не значила для нас… Наконец, далеко вверху, опять блеснул знакомый голубоватый свет, и мы увидели, что он проникает сквозь решетку, преграждавшую нам путь.
Мы стали шептаться, указывая друг другу на эту решетку, и поползли вверх гораздо осторожнее. Вскоре мы очутились непосредственно под нею — и, прижавшись лицом к брусьям, я мог рассмотреть
Прежде всего я, естественно, постарался разглядеть, что находится на полу пещеры. Но решетка лежала в углублении, края которого скрывали ближайшие предметы от наших глаз. Тут мое внимание было вновь привлечено разнообразными звуками, доносившимися до нас, и я различил множество смутных теней, которые двигались по тускло освещенному своду высоко вверху.
Было совершенно несомненно, что в этом пространстве находятся селениты, быть может весьма, многочисленные, потому что мы могли слышать их чирикание и какие-то слабые звуки, которые я счел топотом ног. Кроме того раздавались мерные, правильно повторявшиеся удары: тук, тук, тук. Они то смолкали, то начинались вновь и напоминали стук ножей или заступов по чему-то мягкому. Затем раздавалось лязгание цепей, свист и грохот, как будто грузовая платформа катилась вдоль пустого помещения, после чего стук возобновлялся. Тени на потолке двигались быстро и ритмично, в такт этому правильно повторявшемуся стучанию, и останавливались, когда оно прекращалось.
Мы тесно сдвинули наши головы и неслышным шопотом начали обсуждать создавшееся положение.
— Они чем-то заняты, — сказал я. — Они работают.
— Да.
— Они не ищут нас. Они ничего о нас не знают.
— Быть может, они никогда о нас не слыхали.
— Те, которые гонятся за нами, остатись внизу. Если мы внезапно появимся здесь…
Мы поглядели друг на друга.
— Быть может, удастся вступить в переговоры, — сказал Кавор.
— Нет, — сказал я, — только не теперь!
— Некоторое время мы молчали, поглощенные своими мыслями.
Тук, тук, тук! — раздавались удары ножей, и тени двигались взад и вперед.
Я осмотрел решетку.
— Она не слишком прочна, — сказал я. — Можно отогнуть два прута и пробраться между ними.
Мы потеряли немало времени в бесплодных пререканиях. Затем я ухватился обеими руками за один из брусьев решетки, уперся ногами в скалу так, что они оказались почти на одном уровне с моей головой, и изо всей силы потянул за брус. Он поддался так внезапно, что я едва не полетел вниз. Тогда я вскарабкался повыше, отогнул соседний брус, вынул из кармана светящийся гриб и швырнул его в расщелину.
— Только не будьте, пожалуйста, опрометчивы, — шепнул мне Кавор, в то время как я пробирался в расширившееся отверстие. Пролезая сквозь решетку, я мельком увидел хлопотливые фигурки селенитов, и тотчас же упал ничком так, что края углубления, в котором помещалась решетка, скрыли меня от их глаз. Уткнувшись носом в землю, я знаком посоветовал Кавору следовать за мной. Вскоре мы уже лежали бок-о-бок в углублении, рассматривая поверх его краев пещеру и ее обитателей.
Пещера оказалась гораздо обширнее, чем мы предположили с первого взгляда, и мы находились в самом дальнем конце ее покатого дна. Она расширялась по мере удаления от нас, своды ее становились ниже и совершенно скрывали от наших глаз более отдаленные части. И вытянувшись в ряд вдоль стены, исчезая, наконец, в глубине далекой перспективы, лежали во множестве какие-то огромные предметы, объемистые бледные цилиндры, над которыми хлопотали селениты. Сначала эти предметы показались мне крупными белыми болванками, о назначении которых я не мог догадаться. Потом я заметил обращенные в нашу сторону безглазые и ободранные головы, напоминавшие головы баранов в лавке мясника, и различил, что позади их находятся туловища лунных коров, которых селениты разрубали так, как экипаж китобойного судна разрубает туши пришвартованного к борту кита. На одной из дальних туш уже виднелись обнажившиеся белые ребра. Удары топориков производили постукивание, слышанное нами. Какая-то штука, вроде тележки, двигавшаяся вдоль стального каната, бегала по наклонному дну пещеры с грузом уже разрубленного мяса. Эта огромная вереница туш, предназначавшихся в пищу, подтверждала догадку о многочисленности лунного населения, зародившуюся у нас, когда мы в первый раз мельком поглядели в шахту.