Собрание сочинений в 4-х томах. Том 2
Шрифт:
Майор пожал плечами.
— Раз вы сами просите, — сказал он, — мы не держим. Да и отец здесь, разберется.
Толик и отец молча вышли из милиции.
— Чьи же письма ты сжигал? — спросил отец.
Толик промолчал. Чего там старое ворошить. Что было, то прошло. Вон уже сколько нового случилось! Отец женился. Темка сбежал. Толик вздохнул: вот чем Темку кормить?
Отец словно услышал его.
— Где Артем? — спросил он глухим голосом.
Толик пожал плечами.
— Ты знаешь! — сказал отец горячо. — Ты не можешь
Толик зло взглянул на отца.
— Темка сказал, что ненавидит тебя! — крикнул он. — Темка сказал, чтобы ты уходил от них! Так что же?
Отец молчал, понурив голову.
Толик посмотрел на небо. Оно клубилось белыми барашками. Голубое поле, и стадо белых баранов. Только низко над городом плавали черные тучи. Толик вгляделся получше. Это был дым. Он поднимался черными бурунами все выше и выше.
— Что это? — спросил Толик, и сердце его дрогнуло.
— Горит, — ответил отец, думая все о своем.
— Что горит?
— Как будто Клопиная деревня.
— Что? — кинулся к нему Толик. — Что?!
Отец удивленно разглядывал его и ничего не мог понять.
7
Толик ринулся вперед. На тротуаре было много народу, он все время натыкался на кого-нибудь, кого-нибудь обгонял, и это злило его. Толик выскочил на мостовую и побежал изо всех сил.
Темка! Там был Темка! Дрых на своем матрасе у стенки. Толик много раз слышал, как гибнут люди во время пожара — спят, угорают от дыма и не просыпаются.
Он несся так, как не бегал никогда в жизни. Он мчался, обгоняя зазевавшиеся машины. Он мчался скорее троллейбусов, потому что троллейбусы стояли на остановках, а у Толика не было никаких остановок. Он мчался как бешеный, не думая ни о чем, кроме Темки.
За спиной послышался топот. Он не обернулся. Рядом показалась чья-то тень, которая вырвалась вперед. Он узнал отца.
— Артем там? — крикнул отец на ходу.
Молчать дальше было бы преступлением.
— Да! — крикнул Толик.
— Где? — выдохнул отец.
— Ты не найдешь! — ответил Толик.
Отец кивнул и крикнул:
— Не отставай!
Они бежали рядом, как два олимпийца, не отставая ни на шаг. Во рту стало сладко, ноги едва двигались, когда они выскочили к берегу оврага.
Горело с той стороны, где утром деревья, дома, противоположный берег казались миражем. Там гудело бешеное пламя, вырывались огненные плащи с черной дымной каймой, гулкими залпами взлетали ввысь огненные угли.
«Все ясно!» — подумал Толик, вглядываясь в свирепое лицо оврага. Он молчал, притаившись, много лет. Молчал, дожидаясь своего часа. Копил злобу на бывших своих жильцов. Злился на их неблагодарность. Вот, мол, пожили, а не нужен стал — и ушли. Ну, погодите!.. Овраг хмурился, собирал силы, чернея оспинами старых хибар, — и вот закричал. Закричал, завыл, застонал!..
Пламя крутилось красными смерчами, перебегало
Пожарники впустую метали в огонь острые водяные стрелы. Вода испарялась, не долетая до крыш.
Овраг бесновался.
Овраг сумасшествовал.
Овраг мстил.
С пронзительным воем к обрыву подъезжали машины, из них выскакивали милиционеры и, взявшись за руки, теснили людей от края.
Толик с отцом едва пробились сквозь эту цепь.
— Там мальчик! — кричал отец. — Там мальчик!
Они побежали мимо милиционеров, и их остановили пожарники.
— Там мальчик! — снова крикнул отец.
И Толик увидел, что за ним ринулись, раскручивая на ходу шланги, два дядьки в касках. Один был усатый. Пожарные бежали медленнее, их задерживал тяжелый шланг, и Толик с отцом обогнали их.
Рядом с Темкиным домом стоял сухой тополь. Он уже горел вовсю, словно факел. Сгоревшие ветки красными червячками падали на крышу, и крыша вспыхнула на глазах у Толика. Она загорелась не постепенно, а сразу. Занялась в одно мгновенье.
— Иди назад! — крикнул отец. — Немедленно иди!
Но Толик мотнул головой. Собрав силы, он кинулся вперед и, обогнав отца, вскочил в дом. Крыша горела, но в комнате был только густой белый дым. Дышать стало нечем, горло разъедало. Зажав нос, Толик на ощупь потрогал матрас. Темки не было.
Толик выскочил из избушки, кашляя и чертыхаясь.
— Нет! — крикнул он отцу и тут же увидел Темку.
Накинув на голову куртку, Темка ползал по земле. Куртка уже дымилась.
Сначала Толик ничего не понял. Потом увидел курицу. Она металась перед Темкой. А Темка ползал возле нее, хватал что-то и прятал за пазуху.
— Вот идиот! — заорал Толик во всю глотку.
Темка ловил цыплят, а курица защищала их. Она клевала его в руки, но Темка все равно хватал и прятал цыплят.
В это время на нем вспыхнула куртка. Темка сбросил ее, но тут же красный червячок — сгоревшая тополиная ветка — упал ему на рубашку, и рубашка загорелась.
Толик ничего не успел сообразить. Отец стремительно кинулся на Темку и придавил его своей грудью к земле. Это длилось мгновенье. Отец поднялся, схватил Темку на руки и кинулся наверх.
— Назад! — крикнул он Толику. — Назад!
Темкина хибарка уже вовсю полыхала. Толик обернулся, словно пытаясь запомнить этот ад, и чуть не умер со страху.
На него что-то налетело, сумасшедше взвизгнуло и пронеслось мимо. Это была одичавшая кошка.
Огромная тополиная ветка, треща, грохнулась рядом. Он повернулся, кинулся вслед за отцом и тут же упал, наступив на что-то скользкое.
Толика передернуло. Это были мыши. Целая орава мышей. Они пищали, лезли друг на друга, мчались наверх, к людям.