Собрание сочинений в 4 томах. Том 1
Шрифт:
Лагута. Художники пошли — такого наработают, что бабу с мужиком спутаешь!
Распорядитель. Очки надень. Нету — купи.
Входит Адам Петрович.
Председатель, у нас производитель заболел, ничего не жрет, только воду хлещет, как с похмелья.
Адам Петрович. Что же я с ним могу сделать? Позовите ветеринара.
Распорядитель. Ветеринар
Адам Петрович. Лошадей гонять нельзя. Сев. Директива.
Кисетов. За директиву производителю дохнуть?
Лагута. Мы богатые, другого купим.
Тимофеич(распорядителю). Какого дьявола спрашиваешь? Сам запряги и пошли подводу.
Распорядитель. Утром — «не посылай», к вечеру — «пошли». (Идет.) Орет тоже! Хозяева с подпорками! (Уходит.)
Адам Петрович. Тимофеич, давай денег, спешу.
Лагута(Кисетову). Опять улетит. Начинай говорить.
Тимофеич. Зачем деньги?
Адам Петрович. Кур еду покупать. Ноские. Красношапочные.
Кисетов. Адам Петрович, мы про сад слово к вам имеем.
Адам Петрович. Некогда, но слушаю…
Кисетов. Сдаем мы сад чужим людям за алтын, а свой садовод без дела сидит.
Адам Петрович. Свой садовод? Кто?
Кисетов. Вот он, Лагута. Тоскует человек.
Лагута. Я тебе за одно лето с нашего сада десяток таких кобыл или жеребцов в колхоз куплю. Я этот сад знаю.
Тимофеич. Надо подумать. Лагута зря не говорит. Знаем.
Адам Петрович. Как вам не стыдно, товарищи колхозники! Мы по дворам ходим, просим помощи в работе. Отсиживаетесь… Почему бы вам с осени не сказать?
Тимофеич. Поздновато хватились.
Адам Петрович. Сад сдан той же артели.
Тимофеич. Договор подписан. Могу показать.
Адам Петрович. Нет, все-таки подумать надо. Может, как-нибудь увильнем. Подумаем, Тимофеич?
Тимофеич. На правлении потолкуем. И как я, старый дурак, про Лагуту забыл. Память!.. Запишу.
Адам Петрович. Деньги приготовил? Кур покупаем. Красношапочные. Сколько здесь? Все. После распишусь. Стыдно, товарищи колхозники, оставлять без опоры свое руководство! (Уходит.)
Кисетов(про себя). Кур покупаем, а яиц что-то ни у кого не видать.
Лагута. Я тебе, дура, еще на балу про сад говорил.
Кисетов. Ты про яблоки буровил.
Лагута.
Кисетов. У Зимовеевых мы про телок ругались.
Лагута. Нет, у Туркиных — про телок, а про сад — у Зимовеевых.
Входит Аграфена Матвеевна.
Аграфена Матвеевна. Мы мужиков ищем, мы свои плечи оттерли, а они тут, как апостолы, прохлаждаются!
Тимофеич. Граждане!..
Аграфена Матвеевна. Черти невзрачные, табак тут глотаете, а мы носим…
Тимофеич. Граждане, бога ради, оставьте комнату, дайте работать! Сами кричите, почему год не сведен, а разве его сведешь в таком гаме!
Аграфена Матвеевна. Почему мы носим, а они не носят?
Кисетов. Что вы носите?
Аграфена Матвеевна. Что?.. Черта!.. Картошку.
Тимофеич. Граждане, идите ругаться в зал.
Аграфена Матвеевна. Идите за мной!
Лагута(Аграфене Матвеевне). Только не брызгай, не брызгай.
Аграфена Матвеевна, Кисетов и Лагута уходят.
Тимофеич(со счетами). Опять двадцать пять, отдай за рыбу деньги… Куда девался хлеб, который сеял нам на пробу самолет? Черти с квасом съели!.. Опять двадцать пять…
Входит Дудкин.
Дудкин. А-а!.. Рад, что тебя застал. Женюсь. Деньги требуются. Здравствуй, Тимофеич!
Тимофеич. Здравствуйте! Руки не подаю. Пальцы в чернилах. Пишу документ.
Дудкин. Я для вежливости, как подобает культурным людям.
Тимофеич. Надоело, слыхал! Культурные люди… Глаза бы мои не видели, уши не слыхали! Галстуки носят, галстуки… Вы подумайте: русский мужик, какой-нибудь Стенька Разин — и в галстуке! Ведь это ужас на всю Европу! Не могу!.. Уходи, не засть свет глазам.
Дудкин. Зачем уходить? Не слышишь, что ли, — женюсь. Мне деньги надо.
Тимофеич. Женишься? На Лизавете? Знаю. Ну и женись, а я тебе не сват.
Дудкин. А расчет?
Тимофеич. Это какой расчет?
Дудкин. Ты мой хлеб продал?
Тимофеич. Продал.
Дудкин. А деньги мне отдал?
Тимофеич. Неужели не отдал? Что ж это я! Твоего хлеба мы отвезли рублей на пятьсот.