Собрание сочинений в 4 томах. Том 2
Шрифт:
Рыбаков. Серьезное положение — не пускают. Послушай, как на озере шелестит, шепчет… Эх, ночка!.. Чуднов, а у вас тут русалок не бывает?
Чуднов. Русалок? Русалки в эту пору по избам дрыхнут.
Рыбаков. Я у тебя про тех русалок спрашиваю, которые на ветвях сидят.
Чуднов. Таких в нашей губернии не водится.
Рыбаков. Жалко.
Чуднов. Чем богаты, тем и рады.
Рыбаков. Я думаю, Тихон Иванович, сколько начудили мы всякого за революцию, а звезды как
Чуднов (от порога шалаша). А я думаю, Лександра, жениться тебе пора.
Рыбаков. Наверно, пора…..
Чуднов. То русалок просишь, то на небо глядишь… Приезжай после пасхи, мы тебе русалочку просватаем.
Рыбаков. У меня своя есть.
Чуднов. Есть, а ходишь без покоя.
Рыбаков. Любовь у меня получилась, Тихон Иванович.
Чуднов. Сочувствую. Такой геройский матрос, и попался, значит. Ты смотри, знаю я этих московских! С ними так, абы как — не сладишь!
Рыбаков. Не по себе дерево рубить хочу. Чуднов. Тоже скажу, и бояться их нечего. В этом деле испуг, как на войне, — пропадешь! Пускай она тебя боится, а ты перед ней гоголем ходи.
Рыбаков. Нет, товарищ Чуднов, я серьезно говорю… Ты смотри… Ильичу не надо об этом… Чуднов. А что — боишься?
Рыбаков. Ну, бояться…
Чуднов. Боишься.
Рыбаков. Так что же будем делать, чай наш остывает.
Чуднов. Тише, Рыбаков. Я его шаги слышу. Он сам идет сюда…
У Чуднова движение вперед по направлению к Ленину. Рыбаков поднимается.
В избе Чудновых. Чистая половина избы в три окна. В проходе, у сенец, русская печь. Лавки, стол, божница и на стене меж лубочными картинами и семейными фотографиями портрет Ленина, дешевая и плохая литография. Старуха Чуднова Анна и ее сноха Лиза прибирают избу. Дети Лизы, Маруся и Степка, восторженно перешептываются.
Анна(Лизе). Лиза, Лиза, вынеси сапоги. К чему у вас сапоги на лавке стоят и дегтем воняют? Вот-вот охотники придут, а у нас ералаш. (Детям.) Я вам пошепчусь! Марш по местам, на печку.
Лиза уносит сапоги, входит Казанок.
Казанок. С праздником тебя, Анна Власьевна.
Анна. И тебя также.
Казанок. Пришел упредить: сей минут Владимир Ильич будет.
Анна. Ах ты, батюшки! Казанок! Беги ка колокольню!
Казанок. Вот тебе раз! Зачем?
Анна. «Зачем», «зачем»… Вот память-то!
Входит Лиза.
Анна. Лиза! Пошла и пропала. Лиза, скажи, зачем Казанку надо быть на колокольне?
Лиза. Роман велел на случай митинга в большой колокол ударить.
Казанок. Ударим! (Пошел к двери.)
Лиза. Постой… Ох, наделает он трезвону!
Анна. Постой, Казанок!
Казанок. Чего вам?
Анна. На колокольне надо быть тихо, благородно. Ты оттуда все время выглядывай на проулок. Мы к тебе Степку пошлем. Степка тебе с проулка жердью махнет — тогда ты бей в большой колокол. Постой! Ты не часто бей, а редко, как к заутрене вроде.
Казанок. Не вам учить меня. Знает Казанок, как ему для товарища Ленина в колокол ударить. {Уходит.)
Анна(детям). Марш на печку!
Лиза. Зачем вы детей прячете?
Анна. Сама подумай: такому гостю и наших анчуток [24] выставить? На ключи. Вынай из сундука скатерть, бери мою, с бахромой…
Лиза. Не пугайтесь вы, ради Христа, чего вы испугались?
Анна. Неси скатерть, ведь стол голый!
Лиза уходит.
24
Анчутки (народн.) — чертенята.
(Детям.) А вы — на печку!
Степка. Бабушка, мы знаем…
Анна. На печку! И не выглядывать, не пересмеиваться, не кряхтеть!
Степка. Бабушка, а посмотреть на него можно, когда он нас видеть не будет?
Входит Лиза.
Анна. Я тебе посмотрю ремнем по заднице!
Лиза. Господи, чистые рубахи хотела на них надеть, глянула, их и чинить нельзя.
Анна. Лизавета, что ж ты прохлаждаешься? Не завесить ли нам иконы? А то пускай, к чему это притворство.
Лиза вышла было, но вернулась.
Лиза. Идут!
Анна. Кто да кто?
Лиза. Ленин и папаша!
Анна. Одни?
Лиза. Одни.
Анна. Значит, наши деревенские его не признали. Ты у дверей стань. Смотри, что подать, принять. Покройся платком, нехорошо!