Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Закономерность
Шрифт:
— Ну, брат, нет, от меня пощады не жди!
— Что нового? — обратился Андрей к Опанасу.
— Новости. И заметь — потрясающие!
— «Заметь, заметь!..» Я все хочу что-нибудь дельное за тобой заметить и, хоть убей, — никак!
Коля усмехнулся.
— Я слышал, ты в вуз едешь? — обратился к Коле Опанас. — Вот уж напрасно. Ничего не выйдет. Либо не пустят, либо с голоду подохнешь.
— А что ему здесь делать? Твои декларации слушать? — фыркнул Андрей. — Эх, и надоели они!
— Вообще, — вмешался Коля, — политика
— Ну конечно, — рассердился Андрей, — истина в твоей траве. Давно известно!
— И напрасно издеваешься над травой, — обиделся Коля. — Дурак! Не понимаешь — не суй нос. Скотина!
— Сам скотина!
— Да ну вас к черту, — крикнул Опанас. — Ну-ну, продолжай, — обратился он к Коле. — Проповедуй истину! Заметь, Андрюша, — проповедник!
— Вот и стану проповедовать. Истину ищут ученые, а политики им мешают.
— Не то, не то, — вмешался Андрей. — Не политика, остолоп: в организации вся беда, в государстве. Государство без законов существовать не может. А законы — это уж прощай свобода. Если хочешь свободы, надо уничтожить то, что производит законы, то есть государство. А уничтожит государство только анархия.
— В сущности, мне все равно, что будет вокруг меня, — задумчиво сказал Коля. — Лишь бы вы не мешали моим опытам. Такие вот идиоты, вроде вас, помешали Архимеду решить его последнюю задачу. А может быть, он разгадал бы тайну мироздания? Такого огромного человека убил какой-то дурак. Странно, ей-богу. Пожалуй, ты прав, Андрей.
— Ты почему на «Круге» не был? — спросил Колю Опанас.
— Знаешь, я больше ходить к вам не буду, — насупившись, ответил Коля. — Я уже сказал Андрею об этом. Во-первых, мне это не нравится, во-вторых, я уезжаю, в-третьих, не тем занят. Послушай, Андрей. — Глаза Коли заблестели от возбуждения. — Я раскопал чертовскую штуку. Оказывается, понимаешь, только пять процентов всех растений земного шара побывали в руках ученых. Пять процентов! А? Ведь это бог знает что! Что же есть в остальных девяноста пяти? Да там, вероятно, колоссальные богатства! Такие, что и подсчитать нельзя!
— Ну, а что нам-то от этого? — Опанас уставился на Колю бесцветными глазами.
— Как что? Ведь это значит, можно весь мир обогатить! Ведь это, ведь это… Ну, я просто не представляю себе колоссальности всего этого! Понимаете, черти, можно найти растения и для пустыни и для севера.
— Огородник! — презрительно отозвался из угла Виктор. Опанас вздрогнул — он не видел его. Виктор сидел в кресле. Высокая спинка кресла закрывала его.
— Подумаешь, благородное дело — картошку сажать! — продолжал Виктор.
— Ты уж молчи, — закричал Коля, — ты картошку каждый день ешь, а есть люди, которые годами ее не видят.
— Да? А по мне хоть бы совсем ее не было.
— Не слушай
— Ну, и аллах с ним! Нет, Андрей, конечно, я нашел для себя дело и работу. Копаться в этих девяноста пяти процентах и находить среди них полезные, нужные растения — это и будет мое занятие.
— Дело, Коля. Чувствую, что дело! — Андрей с уважением посмотрел на приятеля.
— Поступлю в вуз, поучусь, добуду где-нибудь кусок земли, буду ездить, искать новые растения, примусь облагораживать их. А уж вы политику разводите! — Коля усмехнулся. — Но не мешайте мне!
— Ну, и черт с тобой, катись! — вспылил Опанас.
Беспричинная острая зависть к Коле вспыхнула в нем. Этот спокойный, ясноглазый юноша нашел свою дорогу, он знает конечную цель ее, а для него все скрыто в тумане и ничего, ничего не видно вдали…
Андрей удивленно посмотрел на Опанаса и перевел взгляд на Колю. Тот пожал плечами.
— Вот что, — резко начал Опанас, — я к вам за делом. Слушайте — новая идея.
— Ну-ну, — усмехнулся Андрей.
— Я пойду, — сказал Коля.
— Погоди, может быть, понравится и тебе, — примирительно сказал Опанас. — Может быть, моя идея интереснее твоей.
— Нет, моя лучше. У тебя хорошей идеи не может быть, Опанас. Ты — извини меня — мешок с трухой. До свиданья.
Коля ушел, но на лестнице встретил Лену, вернулся, и они долго говорили о чём-то у нее в комнате. Тем временем Опанас рассказывал Андрею и Виктору о своей новой идее.
Вот что произошло.
Накануне Первого мая Опанас пошел на праздничный вечер в клуб железнодорожников смотреть спектакль школьного драмкружка. В конце спектакля Опанас услышал разговор:
— Жаль, если эта труппа развалится, — сказал кто-то. — Сюда бы еще двух-трех хороших актеров, и готов театр.
Никола обернулся и увидел Сергея Сергеевича Зеленецкого.
Опанас подхватил мысль, вскользь брошенную Сергеем Сергеевичем. Превращение драмкружка в театр спасало «Круг», укрепляло его и вообще сулило столько выгод и преимуществ, что Опанас прямо в антракте подошел к Зеленецкому, познакомился с ним, и они долго говорили о судьбе драмкружка.
Сергей Сергеевич обещал сделать для будущего театра все, что в его силах.
Разговаривая с Андреем о привлечении драмкружковцев в театральную труппу, Опанас несколько раз подчеркнул, что эта идея принадлежит ему и что, мол, Коля, утверждающий, будто у Опанаса не может быть хороших идей, просто мальчишка.
Виктор принял предложение Опанаса восторженно.
— Это будет здорово! — закричал он. — Правда, Андрей?