Собрание сочинений в десяти томах. Том первый. Стихотворения

фон Гёте Иоганн Вольфганг

_Чашник

Хочешь, буду за шатрами Я следить за сменой света. Как стемнеет — ты от друга Вовремя узнаешь это. Ты ведь любишь сердцем вещим Наблюдать за вечной бездной — Там, где друг пред другом блещут Звезды в синеве небесной. И светлейшая им скажет: «Я свечу на должном месте, Но и вам, как бог укажет, Быть светлейшими в созвездье». Перед богом все прекрасны, Ибо он — ярчайший в звездах. Вот и птицы по деревьям Спят

в больших и малых гнездах. А одна на кипарисе, В сук вцепившись, засыпает, И легчайший ветер в выси До росы ее качает. И меня ты так же нянчил Словом бережным и взглядом. Если что-то я и значил, Потому что ты был рядом. Весь вниманье, на террасе Я готов торчать совою, Не засветятся покуда Близнецы над головою. В час, когда меня разбудишь, Будет радость несравненной, Потому что рядом будешь Ты — и дива всей Вселенной!

_Поэт

Хоть благоуханье льется По садам и трель бюльбюля, Долго ждать тебе придется Наливных небес июля. В пору игр — а эту пору Царством Флоры называют — Мнимая вдова Аврора Страстью к Гесперу сгорает. Оглянись — она, смелея, По лугам бежит цветущим. Здесь светло, а там светлее, Полночь затесалась в гущу. Так спешит она угнаться Вслед за Геспером пропащим, Аж сандалии дымятся! Слышишь бег ее сопящий? О дитя стыдливой ночи, Скройся, чтоб зари не видеть: И тебя она захочет, Как и Геспера, похитить!

«Итак, ты мне поведал наконец…»

_Чашник

^{(засыпая)}

Итак, ты мне поведал наконец, Что в малом и большом живет Творец. Свет истины теперь мне дорог тоже, Но то, что любишь ты, — еще дороже.

_Хатем

Ты спишь, и сон твой тих, как дуновенье, Наставник юный, ты мне наливал, Как друг, и направлял без принужденья, А я, как ученик, тебе внимал. Пускай же полной мерою здоровье Войдет в тебя, чтоб обновить во сне. Я пью, но молча пью у изголовья, Чтоб не проснулся ты — на радость мне.

КНИГА ПРИТЧЕЙ. МАТХАЛЬ-НАМЕ

«В пучину капля с вышины упала…»

В пучину капля с вышины упала. Ходили волны, ветер выл. Но бог, узрев смиренной веры пыл, Дал капле твердость высшего закала. Ее в себя ракушка приняла, И вот в венце властителя державы, Признаньем доблести и славы, Блестит жемчужина, прекрасна и светла.

«Бюльбюль пела, сев на ветку…»

Бюльбюль пела, сев на ветку, Звук летел к Владыке света, И в награду ей за это Золотую дал он клетку. Эта клетка — наше тело. Не свободно в нем движенье. Но,

обдумав положенье, Вновь душа поет, как пела.

ВЕРА В ЧУДО

Разбив красивейший бокал, Не скрыл я безутешность. Припомнил всех чертей и клял Неловкость и поспешность. Считал осколки, слезы лил, Кричал — что хочешь делай! Господь другой мне смастерил, Такой же, только целый.

«Покинув раковины мрак…»

Покинув раковины мрак, Весьма горда собою, Жемчужина сказала так Трудяге-златобою: «Пропало все! Погиб мой мир! Теперь на нити клейкой Меня ты спаришь, ювелир, С какой-нибудь плебейкой». «Все дело в деньгах! Я жесток, Поверь, лишь с этой целью. Зато ты красоту, дружок, Прибавишь ожерелью».

«Я был изумлен, друзья-мусульмане…»

Я был изумлен, друзья-мусульмане, Увидев перо павлина в Коране. Добро пожаловать в книге святой, Созданье, блистающее красотой! В тебе, точно в звездах, являет нам зренье Величие божье в малом творенье. Он,мир вместивший в свой кругозор, Остановил на тебе свой взор И перьям дал небывалый узор. Напрасно даже цари и царицы Пытались заимствовать роскошь у птицы. Не чванься славой, — следи за собой И будешь достоин святыни любой.

«У шаха было два кассира…»

У шаха было два кассира, Один для даянья, другой — для взиманья, Один не считал и давал без вниманья, Другой не знал, где добыть полтумана. Даятель умер. Шах был не рад: Найти такого — нелегкое дело! А публика и моргнуть не успела, Как стал взиматель безмерно богат. Стоило выплате прекратиться, Дворец от золота начал ломиться. И только тогда до шаха дошло, Откуда беда, где кроется зло. Казалось бы — случай, а пользы немало: Даятеля место потом пустовало.

«Котлу сказал, кичась, горшок…»

Котлу сказал, кичась, горшок: «Где пузо ты измазал в саже?» «Не быв у нас на кухне даже, Молчи ты, гладкий дурачок, Молчи, своей не чванься кастой! Да, ручка у тебя чиста, Но есть и скрытые места: Попробуй, задницей похвастай!»

«Велик иль мелок человек…»

Велик иль мелок человек, Свой мир он ткет себе весь век И с ножницами посредине Сидит уютненько в той паутине. Но щеткой туда саданут — и конец! А он кричит: какой подлец Разрушил мой несравненный дворец?

«Чтоб дать Евангелье векам…»

Чтоб дать Евангелье векам, Христос в наш мир с небес сошел И стал внушать ученикам Святой божественный глагол. Потом вознесся ввысь опять, Они ж, во славу божества, Пошли писать и повторять, Кто как запомнил, те слова. И все различно, как обычно,— Но и способны все различно! И вот у христиан беда: Терпи до Страшного суда!