Собрание сочинений в десяти томах. Том второй. Фауст
Шрифт:
Молох ковал утесы на огне… — В древней восточной мифологии Молох — бог огня. В поэме Ф.-Г. Клопштока (1724–1803) «Мессиада» он — мятежный дух, восстающий на бога.
«Все царства мира и всю славу их». (Матф., 4, 8). — Текст Евангелия, на который ссылается Гете, в полном виде гласит: «Берет его дьявол на весьма высокую гору и показывает ему все царства мира и славу их». Гете явно иронизирует, заставляя черта цитировать Священное писание.
Я старый город выбрал бы столицей… — Подразумевается
И лишь бунтовщиков плодит… — Намек на недовольство народа, приведшее к французской революции.
Так замок я б себе воздвиг… — Мефистофель советует построить замок наподобие пригородного дворца в Версале и предаваться там сластолюбию, как то делали французские короли Людовик XIV и Людовик XV.
Сарданапал — последний ассирийский царь, живший в роскоши и наслаждениях. Его падение составило сюжет драмы Байрона «Сарданапал» (1821), которую автор посвятил Гете.
Мой взор был сверху привлечен // Открытым морем в час прилива… — Гете был потрясен морскими наводнениями в феврале 1825 г., и они вызвали его интерес к проблемам защиты прибрежных местностей посредством плотин.
Всех стала разделять вражда. — Картина, нарисованная здесь Гете, напоминает положение Германии в эпоху Реформации и Великой крестьянской войны (начало XVI в.). Это время изображено им в драме «Гец фон Берлихинген».
Иных фельдмаршалов-растяп // Спасает генеральный штаб. — Эти строки явно навеяны воспоминаниями Гете о том, как руководил военными действиями против французской республики герцог Брауншвейгский, неоднократно битый революционными войсками.
Петер Сквенц — персонаж комедии немецкого писателя А. Грифиуса (1616–1664), представляющей собой вариант эпизода из «Сна в летнюю ночь» Шекспира, где ремесленники репетируют представление пьесы; в немецких переводах соответствующий персонаж Шекспира также называется этим именем, в подлиннике он — плотник Пигва. Подобно ему Сквенц набрал разношерстную компанию любителей-актеров.
Входят трое сильных (Книга Царств, II, 23, 8). — Три персонажа Ветхого завета из войска царя Давида: Исбосеф, Елезар и Шамма. Имена выведенных ниже Рауфебольда, Габебальда и Хальтефеста — смысловые. Рауфебольд (нем.) — забияка, драчун; Габебальд (нем.) — хватай быстро; Хальтефест (нем.) — держи крепко. Гете заимствовал их имена из Библии, но использовал эти образы совершенно вольно, независимо от библейских мифов.
Мечтает малое дитя // Теперь о рыцарском уборе. — Насмешливый намек на увлечение рыцарскими романами немецкого писателя Фридриха де ла Мотт Фуке (1777–1843) и других романтиков, идеализировавших феодальное средневековье.
Рапирою я обруч протыкал… — Рыцарское развлечение: всадник на всем
Отправляет герольдов с вызовом на единоборство… — В древности и в средние века исход войн иногда решался единоборством между военачальниками.
Нурсийский некромант, Сабинский маг… — История нурсийского некроманта (волшебника, общающегося с духами умерших), происходящего с Сабинских гор в Италии, отчасти вымышлена самим Гете: он якобы был спасен императором, когда тот короновался в Риме, и теперь, сохраняя ему верность, будто бы прислал на помощь Фауста.
В Сицилии фата-морганы… — Фата-моргана — название миражей, дано по имени легендарной фен Морганы из средневековой мифологии.
Диоскуры. — Здесь: созвездие Близнецов, согласно астрологии, якобы благоприятствовавшее мореплавателям.
Орел парит на небосклоне. // Гриф бросился за ним в погоню. — Здесь имеются в виду геральдические знаки: орел — герб императора, гриф — герб его противника.
Мои два ворона… — Вороны считались «атрибутами» дьявола.
Храни тебя тупой твой прут. — Мефистофель имеет в виду фельдмаршальский жезл.
И этой честности прием // Мы контрибуцией зовем. — Габебальд замечает, что, в сущности, нет никакой разницы между мародерством, прямым грабежом и контрибуцией, накладываемой победившей страной; Гете имел здесь в виду контрибуции, которые Наполеон накладывал на германские государства после своих побед.
Что там ни говори, мы выиграли бой. — Отсюда и до конца сцены Гете перешел на александрийский стих (шестистопный ямб, рифмованный попарно), каким писались трагедии и комедии французских классицистов и их подражателей в других странах. Применением этой стихотворной формы Гете хотел подчеркнуть ложный пафос победителей. Отметим, что эти строки до конца сцены были последними из числа написанных Гете в «Фаусте».
Я долю уделить хочу вам четырем… — Император совершает здесь акт, действительно имевший место, когда Карл IV в «Золотой булле» (1356) наделил семь немецких князей наследственными титулами фельдмаршала, первого камергера, стольника, виночерпия; остальные три стали архиепископами Кельна, Майнца и Трира.
И кольца подержу… — Во время мытья рук император снимал многочисленные перстни.
Венецианского прозрачного стекла… — Венецианское стекло славилось не только тонкостью и красотой выделки; ему приписывали чудодейственные свойства: предохранять от опьянения и обнаруживать яд, если он подмешивался к напитку.
…простил ты колдуна… — См. главу «На переднем горном отроге», где идет речь об этом колдуне. Образ архиепископа служит Гете для обличения жадности церковников, лицемерно прикрываемой набожностью.