Собрание сочинений в пяти томах. Том 4. Пьесы и радиопьесы
Шрифт:
Вуд. А о нем что известно?
Министр внеземных территорий. Он родился на Венере, сын американского коммуниста.
Военный министр. Лучше не придумаешь.
Министр внеземных территорий. Наконец, имеется некто Яков Петров, о котором нам ничего не известно.
Военный министр. Похоже, это русский.
Вуд. Господа. Решение о нашей экспедиции принято президентом. Принято без нашего ведома и, как сейчас выяснилось, несколько поспешно, поскольку о Венере мы знаем крайне мало. На меня возложено руководство экспедицией. Перед нами трудная задача. Мы пока не знаем, какие
Маннергейм. Прежде чем перейти к событиям на Венере, я воспроизведу еще две беседы, которые провел его превосходительство сэр Гораций Вуд. Первую — со мной, в момент появления Венеры. Огромная, как Луна, но значительно более яркая белая планета плыла в космическом пространстве, грозно надвигаясь на нас.
Вуд. Когда посадка, Маннергейм?
Маннергейм. Через шесть часов, ваше превосходительство.
Вуд. Еще шесть часов, и вы приступите к выполнению своей задачи.
Маннергейм. Какой задачи, ваше превосходительство?
Вуд. Президент поручил вам надзирать за мной. Он боится, что я тоже останусь на Венере, как наши комиссары.
Маннергейм. Ваше превосходительство, я не понимаю…
Вуд. Вы же сотрудник секретной службы.
Маннергейм. Ваше превосходительство!
Вуд. У вас в кармане один из тех маленьких приборов, с помощью которых можно записывать разговоры.
Маннергейм. Я не знаю…
Вуд. Зато я знаю, Маннергейм. Как сотрудник секретной службы, вы обязаны молчать. Не будем об этом. Мы оба хорошо знаем, что поставлено на карту.
Маннергейм. Следующий разговор состоялся с полковником Руа перед самой посадкой, в наблюдательном пункте. Запись не очень качественная, с помехами, так как я боялся возбудить подозрение.
Вуд. У меня к вам несколько вопросов, полковник Руа.
Руа. Слушаю вас.
Вуд. Три года назад вы атаковали Варшаву на космическом корабле «Денеб»?
Руа. Так точно.
Вуд. А год назад — Ханой на корабле «Альтаир»?
Руа. Верно.
Вуд. Тогда я, кажется, припоминаю, что… (Далее неразборчиво.)
Руа. …(Ответ неразборчив.)
Вуд. Оба космических корабля были замаскированы под пассажирские?
Руа. Военная хитрость, ваше превосходительство.
Вуд. Наш корабль называется «Вега». Я плохо разбираюсь в карте звездного неба, но Альтаир, Денеб и Вега — названия звезд?
Руа. Вы не ошиблись.
Вуд. А не являются ли они названиями одного и того же корабля?
Руа. Ваше превосходительство очень проницательны.
Вуд. Такая уж у меня профессия… (Далее неразборчиво.)
Руа. …(Неразборчиво.)
Вуд. …(Неразборчиво.) Вы опасный парень, Руа.
Руа. Я солдат.
Вуд. Вот именно. На борту космического
Руа. По желанию президента.
Вуд. И с парочкой бомб, как во время нападения на Варшаву и Ханой?
Руа. Зачем нам бомбы?
Вуд. Чтобы придать вес предложениям, которые мы везем жителям Венеры.
Руа. Я не могу продолжать этот разговор.
Вуд. А вы и не должны, Руа. Жители Венеры ждут прилета мирного корабля. Мы дали им слово, что прибудем без оружия. Я очень удивился, полковник, увидев вас на корабле, но продолжать размышления на этот счет я, как министр иностранных дел Свободных Штатов, не вправе. Нет ничего хуже участи дипломата, у которого правая рука не ведает, что творит левая.
Голос. Всем разойтись по своим каютам, всем разойтись по своим каютам. Просим застегнуть ремни безопасности. «Вега» погружается в атмосферу Венеры.
Вуд. Забудьте о нашем разговоре, Руа.
Руа. Постараюсь, ваше превосходительство.
Вуд. Надеюсь, вам не придется напоминать мне о нем. Я тоже не стану этого делать.
Голос. Всем разойтись по своим каютам, всем разойтись по своим каютам. Просим застегнуть ремни безопасности…
Маннергейм. Прежде чем перейти к воспроизведению следующей записи, я хотел бы заметить, поскольку вы, господин президент, просили меня рассказать обо всем как можно точнее, что впечатление, которое мы получили о Венере во время посадки, не поддается описанию; его нельзя передать с помощью изображений этой планеты, известных на Земле. Мы совершили посадку в указанном нам районе недалеко от Северного полюса, на побережье острова Ньютона. Разумеется, те признаки поверхности Венеры, о которых мы знаем еще со школьной скамьи, были налицо — чудовищной высоты растения, действующие вулканы на горизонте; но самое страшное заключалось не в них, а в жаре, во влажности воздуха, в непрекращающихся землетрясениях, которые перепахивают почву, изменяют поверхность, уничтожают ее и создают заново, в странном, неописуемом свете, совсем не похожем на земной. Небо, на котором не бывает солнца, тяжело нависающие, колышущиеся, густые, как каша, облака, терзаемые чудовищными ураганами, отливающие серебром, будто за массами пара и потоками дождя бушует смертельный огонь, — это впечатление усиливают нескончаемые электрические разряды в атмосфере. Еще при подлете мы наблюдали огромные, до километра в диаметре, шаровые молнии, с треском проносившиеся по гигантским зарослям хвоща и папоротника. Мы вышли из корабля. Почва колебалась и дрожала под ногами. За нами раскинулся фантастический девственный лес, исходящий влагой, перед нами краснел горячий песок, а дальше, в дымке, бушевал океан. Мы рассчитывали, что нас встретит огромная толпа людей, ждали торжественного приема. Его превосходительство Вуд держал в руке листок с тезисами своей речи, он даже надел свои громадные очки в роговой оправе.
Но мы увидели только трех человек в изношенной одежде, состоявшей из рубашки и штанов. Они нерешительно двигались со стороны океана нам навстречу. Мы полагали, что эти люди должны проводить нас к месту переговоров, но, к нашему изумлению, это и были уполномоченные.
Джон Смит(тихо). Меня зовут Джон Смит.
Вуд. Сэр Гораций Вуд.
Джон Смит. Господин Петерсен, господин Петров.
Вуд. Его превосходительство господин военный министр, его превосходительство господин министр внеземных территорий, мои главные сотрудники.