Собрание сочинений в пяти томах. Том 4. Пьесы и радиопьесы
Шрифт:
Мужчина. Я вижу женщину, медленно выходящую из темноты.
Двойник. Она остановилась на верхней ступеньке лестницы и смотрит на вас.
Мужчина. Она смотрит мне прямо в глаза.
Двойник. Разве она не прекрасна?
Мужчина. Она прекрасна.
Двойник. Вам когда-нибудь доводилось видеть женщину красивее?
Мужчина. Никогда в жизни.
Двойник. Она
Мужчина. Что ей от меня нужно?
Двойник. Не спрашивайте. Поднимайтесь наверх, к ней. Я останусь здесь, положу руки на стол и буду ждать. Идите же к ней.
Женский голос. Кто вы?
Писатель. Извините, но я вынужден прервать свой рассказ.
Режиссер. Почему именно сейчас?
Писатель. Голос женщины я представлял себе иным.
Режиссер. Это лучший из моих голосов, сударь.
Писатель. Голос чересчур робкий, девический. А в нем должны звучать принуждение и крайняя степень отчаяния.
Режиссер. Я предоставлю вам такой голос.
Писатель. Благодарю вас.
Другой женский голос. Кто вы?
Мужчина. Я человек, как и многие другие, ни больше ни меньше. Я ничуть не хуже и не лучше остальных людей, но на меня свалилось большое несчастье: я должен искупить чужую вину, должен заплатить жизнью за преступление, которого не совершал.
Женщина. Я женщина, таких много на этой земле и под этим небом. Я красива, и, когда я иду по улице, мужчины оглядываются на меня, а на площадях дети тянут ко мне свои ручонки. Я любила, но любовь убила меня, а человек, которого я любила, поломал мою жизнь. Я не знаю, куда иду, не знаю, ради кого живу. Мои руки пусты, а глаза слепы. В моем поцелуе кроется соблазн, в моих словах заключено проклятие, а в делах — осуждение.
Мужчина. Что вам от меня надо?
Женщина. Я подам вам руку и поведу за собой.
Несколько шагов.
Мужчина. Где мы?
Женщина. В моей комнате. Я зажгу свечу, и вы увидите мое лицо, а я — ваше.
Мужчина. Я вижу ваше лицо, ваши волосы в свете свечи, вашу шею и ваше длинное платье, широкими складками ниспадающее до самого пола.
Женщина. Почему вы опускаете глаза, когда я смотрю на вас?
Мужчина. Я прошу вас сказать, что я должен сделать.
Женщина. А вы разве не знаете?
Мужчина. Нет.
Женщина. Подойдите ко мне. Как можно ближе. Поцелуйте меня.
Мужчина.
Женщина. Теперь вы знаете, чего я от вас хочу.
Мужчина. Вы его жена?
Женщина. Я его жена.
Мужчина. Он убил из любви к вам?
Женщина. Я вынудила его сделать это.
Мужчина. А теперь вы требуете, чтобы я убил его.
Женщина. Требую.
Мужчина. Я не убийца.
Женщина. Вы меня поцеловали.
Мужчина. Почему он должен умереть?
Женщина. Он любит только себя самого.
Мужчина. Вы сказали, что вынудили его совершить убийство?
Женщина. Вынудила, потому что он любит только себя самого.
Мужчина. Вы любите его?
Женщина. Я люблю его.
Мужчина. Почему же вы требуете от меня, чтобы я его убил?
Женщина. Откуда мне знать? Разве я знаю, почему мы с вами целовались и почему я вам все это говорю? Нет, не знаю. Я не знаю, зачем я живу на свете, почему горит эта свеча, освещая ваше лицо. Я знаю только, что он должен умереть и что убьете его вы.
Мужчина. Что я должен делать?
Женщина. Вы спускаетесь к нему.
Мужчина. Я спускаюсь к нему.
Женщина. Садитесь с ним рядом, кладете руки на стол и заводите с ним разговор.
Мужчина. Я это сделаю.
Женщина. Затем вниз спущусь я и принесу то, что он потребует. Два стакана, вино в кувшине и хлеб на тарелке.
Мужчина. Вино и хлеб.
Женщина. В одном из стаканов будет яд, едва заметный порошок на самом донышке.
Мужчина. Я буду ждать вас.
Режиссер. Сейчас он спустится вниз, к своему двойнику.
Писатель. Он спустится к тому, кто сидит за деревянным столом в большом зале, увешанном потемневшими от времени картинами.
Режиссер. Должен признаться, меня удивляет ваша манера рассказывать истории.
Писатель. Я не поэт.
Режиссер. Я не судья в вопросах искусства. Но вы, на мой взгляд, слишком бесцеремонно обращаетесь со своими персонажами. Они возникают из ничего, вдруг предстают перед нами, мы слышим их голоса, как бы доносящиеся из пустоты. Мы не знаем ни имен действующих лиц, ни того, как они живут. Их судьбы набросаны как бы пунктиром и как следует не разработаны.