Собрание сочинений в трех томах. Том 3
Шрифт:
Первые стихи Константина Ваншенкина были посвящены армии, ее быту. Рядом с суровыми чертами ему удалось подметить в армейском быту веселые, порой юмористические черточки. Позднее вместе со своим лирическим героем-солдатом он вернулся в «гражданку» — и здесь в поле его зрения чаще всего попадали фронтовики, бывшие солдаты позднего призыва.
Вместе с расширением круга тем происходило и их психологическое углубление. Ему удалась поэма «Сердце матери», в которой развязан сложный психологический узел отношений матери погибшего солдата и его любимой. В поэме тонко подмечен и обоснован переход матери
Манера его письма требует большой точности, иначе внешне незначительный факт не станет поэтически интересным. В своих лучших стихах он достигает этого. К примеру, возьму стихотворение «Надпись на книге». Его лирический герой приобрел у букиниста старую, потрепанную, скучную старинную книгу. Взяв в дорогу, он начал ее читать и готов был уже отложить, когда заметил на полях надпись…
И в ней была такая сила,
Что сердце дрогнуло слегка.
«Я вас люблю», — она гласила,
Та рукописная строка.
Я замер, — вы меня поймете, —
Перевернул страницу враз
И увидал на обороте:
«Я тоже полюбила вас».
Скучная, никому не нужная книга стала свидетельницей какой-то прекрасной любви, напоминающей первое объяснение в любви Льва Толстого и Софьи Андреевны, описанное потом в романе «Анна Каренина». Там Левин и Кити переписываются на ломберном столике.
Стихотворение «В ожидании», например, примыкает своей первой экспозиционной частью к «Мальчишке», уже повзрослевшему, начавшему бегать на свидания. Вернее, автор опрокидывает на него свою личную ситуацию взрослого.
Условились: «До вечера!»
Кивнул, сказал: «Пока!»
Спокойно и доверчиво
Я жду его звонка.
Лениво стрелки двигая,
Часы стучат одно…
Едва занявшись книгою,
Встаю, смотрю в окно.
Вот тут-то и привиделся, а может быть, пригрезился «мальчишка в лыжной курточке», под уличным фонарем ожидающий свою запоздавшую подругу. Она запаздывает, он волнуется. Но вот она спешит, бурно оправдывается, и, кажется, все хорошо… «Но все это… мечты».
Мальчишка в лыжной курточке
За окнами торчит,
Мой телефон на тумбочке,
Как проклятый, молчит.
Главная особенность стихов Ваншенкина — акварельная мягкость в изображении человеческих чувств и картин природы. В последних ему присуща левитановская манера. Он чурается слишком громких слов. Если искать его поэтических родителей в прошлом, то это, пожалуй, Майков и Фет. Из современных поэтов старшего поколения по манере письма ему ближе других Александр Коваленков. Взгляды поэта на творчество очень определенно выражены в его стихотворении «Поет Марк Бернес»:
Лицо его очень простое,
А голоса,
говорит он шутливо. «Но тут совершается чудо, и песня тревожит сердца».
Нечто от этого есть и в стихах самого Константина Ваншенкина. Стихотворение «В ожидании» написано именно в этом ключе. Правда, в отличие от многих его стихов, характерных простой композицией, оно усложнено фантазией не то мальчишки, не то автора. Но все станет просто, если смотреть на двух влюбленных как на одно лицо.
ВИКТОР БОКОВ
В основе поэзии Виктора Бокова лежит фольклорно-песенное начало. Оно сказывается в словаре поэта, но особенно в ритмике стиха. Вы читаете его «Двадцать тапочек» и ловите себя на том, что эти стихи начинают петься. Есть поэты, в стихах которых тоже есть напевность, но песен из них не получается, а песни Бокова имеют широкое звучание. Вспомним хотя бы «Оренбургский платок». Но вот, казалось бы, совершенно другая тема: «Скоростница».
Что такое скоростница?
Это времени: рывок.
Это, может быть, и птица,
Если путь ее далек.
Я не люблю все то, что скорость —
Вспышки магниевой миг,
Посмотрите, каждый колос
Он торопит свой налив.
Скоростница-продавщица
Все за смену распродаст,
Скоростница-крановщица
Никому стоять не даст.
Ощущение то же самое — песенное. И неудивительно. Боков — один из неутомимых собирателей русских народных песен. Знание народного быта придает его стихам и песням лирическую теплоту. Большинство его стихов построено на бытовых деталях. Даже такому огромному понятию, как Европа, поэт придал совершенно бытовой характер:
— Эй, — кричит, — нерасторопы,
Отстаете от меня!
Постыдились бы Европы,
Что вы курите полдня?
Здесь Европа подана на уровне прораба, которым можно пристыдить злостных курильщиков. И этот прием — от фольклора. В нем всегда или невероятное преувеличение, или поразительное преуменьшение. Даже композиция стиха выдержана в духе народного творчества. Если вначале задан вопрос, то в конце жди главный ответ:
Скоростиица — это скорость,
Скоростннца — это век.
Это время наше, то есть
Самый скорый человек!
Но Боков не был бы Боковым, если бы он, используя фольклорные приемы, не привносил в стихи свой личный опыт и творческую страсть.
ИГОРЬ КОБЗЕВ
Говорят, что слова от частого употребления меркнут, теряют свое первозданное обаяние. И да и нет. Меркнут лишь те слова, за которыми стоит незначительное и преходящее. Но вот уже сколько веков поэты и влюбленные всего мира произносят слово «любовь», а оно от этого не становится хуже. Почему? Да потому, что оно, подобно аккумуляторной батарее, способно восстанавливать утраченную энергию. Прикоснется к влюбленной душе и опять засветится.