Собрание сочинений. т.2. Повести и рассказы
Шрифт:
13
Полубак убирали после боя. С десяток матросов столпились у рваной дыры в верхней палубе, пробитой снарядом «Бреслау». Из нее еще курился дымок, — только кончили тушение пожара в канатной камере. Матросы, переговариваясь, заглядывали в глубину пробоины.
— Ловко рвануло!
— Я стоял у орудия подающим. Всех нас шарахнуло в сторону, как будто огромной подушкой двинуло. Диксона прямо влепило мордой в затвор, зубы вдрызг посыпались, а орудийный унтер-офицер Хидди вылетел за борт. Успел ухватиться за стоечный трос, висит на одной руке и орет. Выволокли его на палубу, а он все не выпускает троса и орет. Облили ведром воды — очухался.
— Хорошо, что только эта дырка. Могло быть и больше.
— Ну и немцу здорово
— А Фред сыграл в ящик!
— Ему вывернуло все кишки и раскидало по палубе, как вьюшку троса.
— А ну! Какого черта здесь базар? Разойтись! Продолжать приборку!
Играя квадратными плечами, подходил коренастый боцман. Матросы нехотя стали расползаться.
— Теперь горазд орать, а во время боя в штаны клал, — сказал кто-то негромко, но внятно.
— Это еще что за скотина язык распускает! Это вы, Стокс?
— Никак нет, боцман.
— Молчать! Я отлично знаю ваш паршивый козлиный тенор. Неделю без берега!
Сигнальщик Доббель пожал плечами.
— Не думается ли вам, боцман, что людям, которые только что играли в «здравствуй-прощай» со смертью, можно дать другое поощрение?
— Что? — спросил боцман, надуваясь. — Это у кого вы брали уроки такой философии, вы, штрафованная кобыла!
— К счастью, вы несомненный мерин, и я не буду иметь от вас потомства. Это были бы отвратительные ублюдки.
Матросы закатились смехом. Боцман надвинулся вплотную, подымая кулак, но, увидев в холодных зрачках Доббеля предостережение, сплюнул и отошел, гнусно выругавшись.
— Здорово вы его, Доббель! — Маленький рябой матрос оскалил плохие зубы. — Эта зверюга только и норовит сунуть кулачищем в челюсть. Если бы они все были такие же храбрые с немцами, Германия испугалась бы и не стала воевать.
Чернобровый красивый матрос положил руку на плечо Доббеля.
— Вы все время на мостике, Доббель, и вам слышнее разговоры начальства. В чем дело? Почему, имея отличные линейные крейсера, наши адмиралы не могли прислать нам хорошую поддержку, и наш злосчастный ночной горшок должен в одиночку драться с этим немецким чудовищем?
— Всех разговоров начальства я не знаю, — ответил Джекоб Доббель, — но кое-что я слышал, а кроме того, у меня есть голова на плечах. Я знаю, что Келли все время вызывал по радио поддержку и указывал адмиралу Мильну наш курс. Келли храбрый и порядочный парень. Но, однако, никто не пришел нам на помощь. Господа офицеры любят в мирное время втолковывать нам о счастье отдать жизнь за отечество. Но сами они готовы на это только до первого боевого выстрела. В самом деле, пожалуй, куда приятнее плавать в мирной обстановке, избегая опасной встречи с врагом. Гораздо удобнее предоставить ее одинокой маленькой посудине, от потопления которой никому не будет убытка. Можно лихо раздуть в донесении сказку о геройской гибели самоотверженного экипажа, который, плавая по воде, пел хором «God, save the King», причем даже дисканты не фальшивили. Такими рассказиками хорошо баюкать маленьких детей и матросов. Нас сознательно оставили на растерзание «Гебену». Большие корабли начальство не хочет пускать в бой. Они слишком дорогие игрушки и существуют для страха, как пугала на огороде. Маленькие же лоханки будут тонуть во славу Англии. А наша на особом положении. Во-первых, треть экипажа штрафные, от которых неплохо вообще избавиться, во-вторых, платить половинную пенсию семьям мертвецов куда выгоднее, чем полный оклад живым…
Джекоб Доббель разгорячился. Внезапно жесткой ухваткой сжали сзади его локоть, и в ухо проурчал хриплый бас:
— Отлично. Вы повторите все это непосредственно старшему офицеру, вы, пророк Иеремия. Очевидно, с вас мало того урока, который вам задали на «Warrior». Из вас вышибут эти фокусы!
Узловатая топорная боцманская ручища безжалостно сминала локоть Доббеля. Сигнальщик обвел глазами матросов. Они втянули головы в плечи и оробело молчали. Доббель грустно и ласково усмехнулся:
— Ну что же, боцман! Пойдем на файв-о-клок к старшему. До свиданья, друзья! Думаю, что когда-нибудь
Пять минут спустя часовые вели Джекоба Доббеля по нижнему коридору в карцер. На запястьях матроса тупо побрякивали наручники. Боцман, скалясь усмешкой на широкой морде оттенка копченой ветчины, шествовал сзади.
14
«Лондон, 15 августа 1914 года.
По личному составу.
НАГРАДЫ, ПРОИЗВОДСТВА, ПЕРЕМЕЩЕНИЯ
§ 17. Награждается: Командир легкого крейсера „Gloucester“ коммандер Келли Р.-Д. орденом Бани за проявленную исключительную настойчивость и доблесть в преследовании вдесятеро превосходящего силами противника и умелое проведение неравного боя, результатом которого были тяжелые повреждения германского крейсера „Бреслау“.
§ 18. Назначается: Членом Комиссии по организации береговой обороны восточного побережья королевства коммандер Келли Р.-Д. с производством в капитаны первого ранга».
«…Что касается Келли, то второго такого болвана и тупицы свет не создавал. Дурак своим усердием поставил нас в почти безвыходное положение, ибо при его упорстве в погоне становилось необъяснимым, как мы утеряли противника. Впрочем, чего можно было ожидать от морского офицера, который занимается микробиологией и игрой на виолончели. Я заткнул его в Комиссию по береговой обороне. Там он по крайней мере будет безвреден, ибо Комиссии нечего делать. А орден и производство подсластят ему пилюлю, хотя он до сих пор не может понять своей глупости, до такой степени неповоротливы его мозги» [35] .
35
Выписка из частного письма крупного государственного деятеля Великобритании, занимавшего руководящий пост в морском ведомстве в 1914 году. Письмо доставлено автору преподавательницей астрономии в женском колледже в Дублине мисс Лаурой П., членом Лиги друзей СССР, в ее приезд с группой туристов в Ленинград в 1932 году.
«Лондон. 17 августа 1914 года. Мы можем с уверенностью сказать: никогда за всю вековую и славную историю королевского флота он не переживал столь постыдного (shocking) и необъяснимого эпизода. В течение многих лет путем огромных жертв, тяжело ложившихся на бюджет империи и кошелек британца, мы создали мощный отряд флота в Средиземном море, противопоставляя свою твердую волю попыткам других держав претендовать на господство в этих водах. В частности, ни для кого не секрет, что три наших новейших линейных крейсера были переброшены на Мальту специально для усиления наших сил, основной и первейшей задачей которых было немедленное уничтожение германской Средиземноморской дивизии в случае войны. И в результате этой гигантской деятельности мощный отряд лучших кораблей допускает „Гебена“ и „Бреслау“ без всяких помех, если не считать короткого и безнадежного боя доблестного „Gloucester“, уйти в Дарданеллы и тем нарушить наши коммуникации с союзной Россией. Мы вправе задать вопрос: с чем мы имеем дело — с несчастной случайностью или с преступной халатностью и бездарностью морского командования? Приветствуя высокую награду, дарованную короной лихому командиру „Gloucester“, мы от имени общественного мнения Великобритании выражаем твердую уверенность, что будет произведено тщательное расследование этого скандального случая и виновные понесут ответственность по всей строгости закона за упущение, легшее позорным пятном на имя британского моряка…» [36] .
36
«Морнинг ньюс» от 17 августа 1914 года. Передовая «Небывалый позор».