И говорит Мишенькарот открыв даже– шишиля кишиляЯ в штаны ряжен. —Н ты эт егофиньть фаньть фуньтьб м пильнеофуньть фаньть финьтьИа Иа ЫаН Н НЯ полы мылаН Н Ндриб жриб бобуджинь джень бабахлесь хлясь – здорово —раздай мама!Вот тебе шишелю!финьть фаньть фуньтьнакося кишелю!фуньть фаньть финьть.ВСЁ<1925>
1926
9. Полька затылки (срыв)
писано 1 января 1926 года
метит балагур татаринв поддёвку короля лукошкеа палец безымянныйна стекле оттаяли торчит гербом в окошко ты торчи себе торчи выше царской колончираспахнулся орлик бубойсели мы на бочкурейн винаокеан пошёл на убыльв небе кичку не видатьв пристань бухтусерую подушкутристо молодоки сорок семьпоют китайца жёлтую душув зеркало смотряти плачат все.вышел
витязькашей гурьевойгужил зимкурыл долотанакути Ерёмавздуй еговздулась шишкав лоб золотаяблин колокольный в ноги. бухалпереколотил на четвёртый разсуку ловил мышиным ухомщурил в пеньсолодовый глаз.приду придув Маргориткухлопая заторамикаянский прупалашамикалику едрит твоюоколо бамбукапальцем тпрскоро шаровары позавут татаринакниксен куклаполька турмне ли петухамикика пу подареначирики боярикии пальцем тпрзырь манишкапуговицей плисовойгрудку корявуюах! обнимай а в шкапу то ни чорта лысого хоть бы полки и тех нема.шея заболела на корону убылав жаркую печку затылок утёкне осуди шерстяная публикагромкую кичку [11]Хармса – дитё.Хармса – дитё.ВСЁДаниил Хармс1926, 1 янв.
11
именно кичка а не кличка. (Примеч. автора.)
10. Вьюшка смерть
Сергею Есенину
ах вы сени мои сения ли гусями вяжуприходил ко мне Есенини четыре мужикаи с чего-бы это радоватьсяложкой стучатьпошивеливая пальцамигрусть да печалькак ходили мы ходилиот порога в Кишинёвпроплевали три неделипотеряли кошелёкты Серёжа рукомойниксарынь и дударазохотился по моймусовсем не тудадля тебя ли из корежёныоружье штыкне такой ты Серёжане такой уж тыпой – майщёки дулискарлотину перламутриз за ворота подулиVаter Unser – Lieber Gоttя плясала соколамивозле дерева кругомноги топали плясаливозле дерева кругомразмогай меня затыкана калоше и ведрепоходи-ка на затылкемимо запертых дверейгули пели халвадучирикали до ночина засеке долго думалкто поёт и брови чинитне по полу перваязалудила перьямисперва чем то дудочнымвроде как ухабицаполивала сыпалане верила лебедямизашухала крыльямизубами затопалас этакого по материс этакого кубаремв обнимку целуетсяв очи валит блиньямиа летами плюй егодо белой доски и сядьдобреду до Клюеваобратно закинусяпростынкой за родинуза матушку левуюу дерева тоненьказа Дунькину пуговкупожурила девицаневеста сикураяа Серёжа деревцемна груди не кланяетсяна груди не кланяетсяне букой не вечеромпосыпает околосперва чем то дудочным14 января 1926Даниил ХармсШкола чинарей Взирь зауми
11. Ваньки встаньки <I>
волчица шла дорогаюдорогаю манашенькойи камушек не трогаласеребрянной косойна шею деревяннуюсадились человечикиманистами накрашеннамигде-то высоко.никто бы и не кланялсяпродуманно и холодноникто бы не закидывална речку поплавокя первый у колодицанашёл её подохлуюи вечером до кузоваеё не повалокстонала только бабушкада грядка перестонывалазаново ерошилакапустных легушатотцы мои запенелисьи дети непристойныепускали на широкуюдорогу камышизасни засни калачикомза синей гололедицейпруда хороший перепелчугунный домовойщека твоя плакучаярумянится цыганамираскидывает порохом(ленивую) войнуидут рубахи рыжикипокрикивают улицуверевку колокольнуюладошки синякиа кукла перед ужиномсырому тесту молитсяи долго перекалываетзубы на косякя жду тебя не падаюсмотрю – не высыпаюсяиз маминой коробочкина ломаный сарайобреж меня тапорикомклади меня в посудинуно больше не получитсядырявая роса —ВСЁДаниил Хармс4 февр. 1926 г.
12. Ваньки встаньки <II>
ты послушай ка карасьимя палкой перебросьа потом руби направои не спрашивай заразто Володю то Серёжуто верёвку паварто ли куру молодуюто ли повора вораРазбери который лучшеможет цапаться за тучиперемыгой серебромдевятнадцатым ребромразворачивать корытоу собачий конурыгде пупырыши нерытыи колеблется НарымТам лежали Михаилывонючими шкурамидо полуночи хилыеа под утро Шурамии в прошлую середуоткидывая зановесипрохожему серомуедва показалисясначало до плечикарумяного шарикаа после до клетчатыхштанишек ошпаривалимне сказали на ушкочто чудо явилосяи царица Матушкасама удивилася:ах как же это милые?как же это можно?я шла себе мимоносила дрожживошёл барабанщикаршином в ростего раненная щекаотвисала простоон не слышет музыкии нянин плачна нём штаны узкиеи каленкоровый плащпростите пожалуйстоя покривил душойсердце сжалосяя чужой
– входит барабанщик небольшого роста —
ах как же это
можно?я знал заранее– взял две ложи —– ВЫ ИЗРАНЕНЫ. —– ЗАНОВЕСЬсобака ногу поднимаетради си ради сисолдат Евангелие понимаеттолько в Сирии только в Сириино даже в Сирию солдат не хочетплюет пропоица куда тои в Сирию бросает коченьгде так умны Солдатыему бы пеночки не слизыватьему бы всё: «руби да бей»да чтобы сёстры ходили с клизмамида чтобы было сто рублейсолдат а солдатсколько тебе лет?где твоя полатка?и твой пистолет. —кнучу в прихвостень кобылехоть бы кучахоть бы мохрасполуженной посудыне полю не лужуи в приподнятом бокалепокажу тебе ужо!Едет мама серафимомна ослице прямо в тылпокупает сарафаныи персидскую тафту
– солдат отворачивается и больше не хочет разговаривать —
открылось дверце подкидноезапрятало пятнашкусказало протопопу Ною:– позвольте пятку вашу —я не дам пяткушнельклопсдуй в ягодушнельклопсразрешите вам не поверитья архимандрита вы протопопа то рассержусьи от самой Тверивозьму да и проедусь по полуон рас-стегивает мундирзабикренивает папахуи садится на ковёри свистит в четыре пальца:пью фюфюлы на фуфуеду мальчиком а Уфущекати меня судаки под мышку и сюдаихи блохи не хошипуфы боже на матрасс.за бородатым бегут сутуленькиев клети пугается козаа с неба разные свистулькикартошкой сыпятся в глазатуды сюдыда плеть хвостада ты да яда пой ногасчитает пальцами до стаи слышет голос: «помогай»обернулся парусомлезет выше клиросадо месяца не долездо города не дошёлобнимались старушки плакализамочили туфли лаковыесо свечой читали Лермонтовавлюбились в кого го то кавалера там на груди у него солнышко а сестра его совушка волоса его рыжие королеву прижили может кушать рябчика да и то только в тряпочке у него две шашки длинные на стене висят… Господи Помилуй свят свят свят
– черти испугались молитвы и ушли из Гефсиманского сада, тогда самый святой человек сказал: —
здорово пить утрами молокои выходить гулять часа так на четыреО человек! исполни сей закони на тебя не вскочит чирий.ПОСЛУШАЙТЕсегодня напримеркакой то князь сказал своей любовнице:– иди и вырый мне могилу на Днепреи принеси листок смаковницы —Она пошла уже козалось в камышиНо видет (!) князь (!) за ней (!) бежит (!)кидает сумрачный ноганк её растерзанным ногампрости-прости я нехорошийраз 2 3 4 5 6 7ю…………………… (быстро)а сам тихонько зубы крошиткак будто праведный совсемО человек! исполни сей закони на тебя не вскочит чирийметай рубашками в загон —как говориться в притче:– плен духу твоему язычники разуму закованная цепь —
– за кулисами говорят шёпотом, и публика с трепетом ловит бабочку. Несут изображение царя. Кто то фыркает в ладонь и говорит: блинчики. Его выводят —
Выйди глупый человеки глупая лошадьна Серёже полачеи на Володе тожестыдно совестно и неприличноговорить блинчикиа если комната вдобавок девичаято нужно говорить как-то иначе– Все удовлетворены и идут к выходу —ВСЁДаНиил Хармс1926 г. 11 февр.
13. Половинки
присудили у стоговмесяцем и речкоюи махнула головамесяца головатолстою ручкоюпозавидовала ейбаба руку ейпозавидовала бабакорамысламина дворе моём широкомвышивают конаплёйдедка валенками шлёпаети пьёт молокопозавидовала явот такими дулямии родила меня матьчехардой придорожноюа крестил меня попне поп а малина —вся то распосадницабатькина бухталавку закапалавороньим яйцомбольно родимаягрудью заухаламыльными пузырькамибатьке в лицоахнули бусыбабы фыркалистукала лопатав брюхо емуизбы попыи звёзды русыеречка игрушкаи солнце лимон разные церковкиптички, палочкиоконце лааковое расшитоевсё побежалопобежало и ахнулосам я вдеваю кол в решетоб’ется в лесу фантан фантовичгрузди сбираетселеним пашаперья точат мальчик Митя уснул в лесухолодно в рубашкекидаться шишкамикожа пупырашкамибуд-то гусинаявысохли мочалкамиволосы под мышкамихлещет богбог – осиновыйахнули бусыбабы ахнулирадугами стонетбаба Богородицалик её вышитыйгруди глаженывеки мигнути опятьзакроютсясукровицей кажется потеют и дохнут навозные кучискучно в лесу!в дремучем невесело!мне то старухи до печёнки скучномальчика Митю в церковь НЕСТЬведьма ты ведьмакому ты позавидовала?месяц пупом сел на живот!мальчика Митючтоб его (!) идоласам я вдеваю кол в решетосам я сижуматыгой ночьюжду перелесьясинего утраи кто то меня за плечо вороочаеттянет на улицумой рукавЗНАЮот сюдовамне не поверятмне не разбитьключевой тишидедка мороз стучится в дверимесяц раскинулв небе шалаши.стены мои звончее пахарякрепче жимолости в ростукрепли и креплии вдругзаахалабабы и бусы и шар на мосту– милый голубку милой посылает — шлёт куличи и хлай на столеа губы плюютсяв дым кисилямиа руки ласкаютсяниже коленбабка пеланебу новосельенебо полотенце!небо уж не то!бабка поля пшеном засеяласам я вдеваю кол в решетопряжею бабкиноймесяц утонетуши егоразольются речкою —– там из окнасоседнего домикабабка емумахнула ручкою —ВСЁШколаВзирь ЗаумиДаниил Хармс<1926>