Собрание сочинений. Том 1

Симонов Константин Михайлович

Он слыхивал еще ребенком.

Часы стояли у отца

На полке, возле русской печки;

Три белых глиняных овечки

Паслись у синего дворца.

На башне начинался звон -

Вверху распахивалась рама,

И на фарфоровый балкон

Легко выскакивала дама...

Нащупав в темноте шандал,

Он подошел к часам со свечкой.

Все было так, как он и ждал:

И луг, и замок, и овечки,

Но замок сильно полинял,

И три

овечки постарели,

И на условленный сигнал

Охрипшей старенькой свирели

Никто не вышел на балкон.

Внутри часов заклокотало,

Потом раздался хриплый звон,

Пружина щелкнула устало...

Часы состарились, как он.

Они давно звонили глухо,

И выходила на балкон

Уже не дама, а старуха.

Потом старуха умерла.

Часы стояли опустело,

И лишь пружина все гнала

Вперед их старческое тело.

"Глагол времен - металла звон".

Он знал, прислушавшись к их ходу,

Что в Сен-Готарде начал он

Последний из своих походов.

5

Прорвавшись в Муттен, он узнал

От муттентальского шпиона,

Что Римский-Корсаков бежал,

Оставив пушки и знамена,

Что все союзники ушли, -

Кругом австрийская измена,

И в сердце вражеской земли

Ему едва ль уйти от плена.

Что значит плен? Полвека он

Учил полки и батальоны,

Что есть слова: "давать пардон",

Но нету слов: "просить пардону".

Не переучиваться ж им!

Так, может, покориться року

И приказать полкам своим

Идти в обратную дорогу?

Но он учил за годом год,

Что есть слова: "идти вперед",

Но нету слова: "отступленье".

Пора в поход вьюки торочить!

Он верит: для его солдат

И долгий путь вперед короче

Короткого пути назад.

Наутро созван был совет.

Все генералы крепко спали,

Когда фельдмаршал, встав чуть свет,

Пошел бродить по Муттенталю.

В отряде больше нет, хоть плачь,

Ни фуража, ни дров, ни хлеба.

Четыреста голодных кляч

Трубят, задравши морды к небу.

В разбитой наскоро палатке

Вповалку егеря лежат,

У них от холода дрожат

Кровавые босые пятки.

Пять суток без сапог, без пищи,

По острым, как ножи, камням:

Кто мог, обрывки голенища

Бечевкой прикрутил к ступням.

Где повалились, там и спали.

Иные, встав уже с утра,

Сырые корешки копали,

Сбирали ветки для костра

И шкуру павшего вола

Штыками

на куски делили

И, навернув на шомпола,

На угольях ее палили.

Пусты сухарные мешки,

Ремнем затянуты покорно,

Гудят голодные кишки,

Как гренадерская валторна.

Поправив драную одежду,

Встают солдаты с мест своих

И на него глядят с надеждой,

Как будто он накормит их.

Но сам он тоже корки гложет,

Он не Христос, а генерал -

Из корок, черт бы их побрал,

Он сто хлебов испечь не может!

Он видел раны, смерть, больницы,

Но может прошибить слеза,

Когда глядишь на эти лица,

На эти впалые глаза.

На ворохе гнилой соломы

Стоял у полковой казны

Солдат, фельдмаршалу знакомый

Чуть не с турецкой ли войны.

Еще с Козлуджи, с Туртукая...

Стоит солдат, ружье в руках.

Откуда выправка такая,

Такая сила в стариках?!

Виски зачесаны седые,

Ремень затянут вперехват,

И пуговицы золотые,

Мелком начищены, горят.

Как каменный, на удивленье,

Стоит солдат, усы торчком;

В парадной форме по колени,

А ниже формы - босиком.

Подгреб себе клочок соломы,

Ногой о ногу не стучит.

А день-то свеж, а кости ломит,

А брюхо старое бурчит,

А на мундире десять дыр,

Из всех заплаток лезет вата.

Суворов подошел к солдату,

Взглянул на кивер, на мундир,

Взглянул и на ноги босые...

И, рукавом содрав слезу, -

От ветра, что ль, она в глазу?
–

Спросил солдата: "Где Россия?"

Когда тебя спросил Суворов,

Не отвечать - помилуй бог!

И гренадер без разговоров

Махнул рукою на восток.

Суворов смерил долгим взором

Отроги, пики, ледники.

По направлению руки

На сотни верст тянулись горы;

Чтоб через них пробиться грудью,

Придется многим лечь. Жесток

Путь через Альпы на восток,

Вздымая на горбу орудья,

Влезать под снегом, под дождем

На стосаженные обрывы...

"И все-таки ты прав, служивый,

Как показал, так и пойдем!"

...............................................

С рассветом возвратившись в дом,

Где ждал совет его, впервые

Он все отличья боевые

Велел достать себе. С трудом

Надел фельдмаршальский парадный

Мундир из тонкого сукна,

Поверх мундира все награды,

Все звезды, ленты, ордена:

За Ланцкорону, Прагу, Краков,