Собрание сочинений. Том 2. Стихотворения

Боков Виктор Федорович

Белоручек в поле нет, Там, как пчелы, дружным роем И рабочий, и студент, И артист картошку роют. Хлеб — всеобщее добро, Хлеб — всеобщая забота. Современное село — Всклень наполненные соты. Нет страды, есть труд людей, Их обязанность святая. Труд сегодняшних полей Никого не угнетает! 1978

Пахарь

на пашне

Пахарь на пашне Царь-государь. Пахарь на пашне Лирник, кобзарь. Пахарь на пашне Широкоскул, Плуг для него — Это кресло и стул. Сядет-присядет За скромный обед, Телом красавец, Душою поэт. В поле, под высью Как он силен, Светлою мыслью Лоб осенен. Смех его юный В смоль бороде: — Что ты задумал, Вор-воробей?! Хочешь посевы склевать? Обожди: Пусть поклюют их Сначала дожди! Пахарь — хозяин Трудного счастья. Просто нельзя им Не восхищаться! 1978

* * *

Осенний холодок на пригородной станции, Покрикивает где-то птичья стая, Поблескивает будка в красном панцире, Посверкивает линия пустая. Стерня повита тонкой паутиною, Ушли с полей машины под навес, Покрякиванье сытое утиное Во мне рождает внутренний протест. Самодовольство, сытость, потребительство — Враги! И мне не быть у них в плену. Все трубачи земли, в трубу трубите И объявляйте сытости войну! 1978

* * *

Бессонно звучит в Переделкине Сетунь, Одна электричка сменяет другую. Пронизан прохладой, росой в рассветом, Всю ночь я сегодня не сплю в рифмую! На станции тихо зевает кассирша, От холода плечиками пожимая, Берет мою мелочь и, не спросивши, Дает мне билет на Москву машинально. Я еду. В вагоне тесно, как в соборе, Хотя обстановка отнюдь не святая. Поэзия! Как мы сегодня с тобою Пахали, трудились, очей не смыкая. Нас всех, кто приехал, перрон не вмещает, Но люди расходятся мало-помалу, И вот уже радиорупор вещает: На

третьей платформе посадка на Нару. Захлестнут людьми и людскою волною, Шум жизни я слышу как шум водопада. Надежная связь между ними и мною, Что им, то и мне — и другого не надо! Распахнуты крылья газет на витринах, Роса убралась, и попрятались рифмы. И в судьбах людей, как на бурных быстринах, Чернеют подводные камни и рифы! 1978

Снежная прелюдия

В. Кострову

Зажгу я лампу — снег летит в окно, Свет выключу — в окне его шуршанье, Остановись! В ответ непослушанье, В характере, как видимо, оно! Открою дверь, снег в ноги, словно пудель, Толкну ногой, он сразу заскулит И от скуленья пуще повалит, Тут жалоба, что путь наземный труден. Пойду пешком, снег перейдет на хруст, Точь-в-точь такой бывает с кочерыжек. Но что это?! Снег-пудель руки лижет И тает в преизбытке верных чувств. Сажусь в троллейбус, снег уж тут как тут, Пристроился на плечике соседки. Глядит, как горностай, с еловой ветки, А на дворе его уже метут! Сугроб, — куда там университет, Зима богата нынче белым снегом, На это было соглашенье с небом, В таком согласье неустойки нет. Всю ночь он вяжет скатерти для пира, Глубокий и пушистый белый снег. Окончена прогулка, я — в квартиру. Снег — в форточку, летит за мною вслед! 1978

Послание архитектору

Далеко ли до Кижей Архитектору из Минска? Дом в двенадцать этажей Сляпал он, не зная риска. Дом имеет силуэт Древнегреческой гробницы, Вот и весь его проект, А другого он боится. А-квадрат и Б-квадрат, Вот и вся его затея. Вот и весь его фасад, Он безлик и он затерян. Я квадрата не хочу, Дайте круг и дайте эллипс. Я решительно ворчу: Квадратуры нам приелись! Архитектор! Мы живем Только раз. Учтите это. Фантазируйте свой дом С вдохновением поэта! Не хотите? Вот те раз! Вы стоите за коробки, За дома, где нет прикрас, Лозунг ваш: «Долой барокки!»