Собрание сочинений. Том 2
Шрифт:
Марфа. А это нашей бригадирше. (Накидывает Катерине на плечи красивую материю.) Сошьем ей платье по моде. Вот тут так, тут подобрать, тут припустить. Ну, Катя, ты в этом платье прямо на артистку будешь похожа.
Катерина прихорашивается, мельком взглядывает, как в зеркало, в кадушку с водой, вздохнув, снимает и сворачивает отрез. Через хозяйственный двор к правлению идет Андрий. Женщины поспешно заколачивают ящик. В другой стороне, за хатой, слышен шум подъехавшей машины. Одновременно
Кость Романович. Здравствуйте! А, и председатель тут! У него контрабандой жито косят, а он и не знает.
Мусий Петрович идет с косой, задевает ею ветки яблони, сваливает железную трубу летней печки.
Мусий Петрович (возбужденно). Есть почин! Андрий Степанович, ставь магарыч. Два гектара скосили.
Стешенко. Куда ж ты, Мусий Петрович, с косой на людей лезешь! Поставь ее.
Мусий Петрович ставит косу у плетня.
Это он от страху ошалел. До него только сейчас страх дошел. Нестроевик!
Кость Романович. Нарушителей обязательного постановления привел. Захватил на месте преступления.
Андрий. Где вы были?
Стешенко. На передовой были, товарищ председатель.
Андрий. Жито косили?
Мусий Петрович. Эге!
Андрий. На минах? Кто вас туда послал?
Мусий Петрович. Что спрашивает?
Стешенко. Спрашивает, кто нас послал.
Мусий Петрович. А! Я послал. Я же все-таки бригадир, имею власть над людьми. Ты не шуми, Андрий. Нам уже и от Кость Романовича влетело. Это же не по-хозяйски — такое жито бросать. Подумал я, подумал — жито второй бригаде принадлежит, Нюрка косить его не обязана. А кто в нашей бригаде больше всех на свете пожил? Дид Мусий. Ну и пошел, богу помолясь. Встретил его (на Стешенко), и он за мной увязался.
Марфа. Значит, вы не себе?
Стешенко. Как — не себе? А кому ж? Гитлеру, что ли?
Андрий. Ну, понятно… Если б имел я права, как в армии, я бы вам сейчас по трое суток гауптвахты пленил.
Мусий Петрович. На губвахту? Нет, я домой пойду, старухе надо показаться.
Андрий. Да будь оно неладно, и жито это самое, как нам из-за него людей терять!
Стешенко. А мы, Андрий Степанович, оберегались. Мы не в куче были. Мы, как это говорится, рассредоточились. Он с одного края косил, а я с другого, на случай, если рванет, так чтоб не обоих сразу побило.
Катерина. Вот Явдохе и показалось, что они поделили жито.
Марфа(ставит на стол кувшин с молоком, режет хлеб). Выпейте молока, Кость
Кость Романович. Молока выпить? Можно. (Садится к столу.)
Мусий Петрович. Спасибо, Марфуша, я пойду. Моя соседка видела, где мы косили, — должно быть, рассказала старухе. Мне и дома попадет. Она еще утром посмотрела на меня с подозрением: «Чего это ты, говорит, чистую рубаху надел?» Пойду я. До свидания! (Берет косу, уходит.)
Андрий и Стешенко садятся за стол.
Кость Романович. Счастье твое, Андрий, что так обошлось. А то бы угодил под суд.
Андрий. Да, председателю за все отвечать, это известно…
Кость Романович. Было же приказано строго-настрого: пока саперы не прошли по таким участкам, и близко никого туда не допускать. И этот хорош! (На Стешенко.) Три агротехника в колхозах осталось на весь район, а он на мины прется. Герой какой!
Стешенко. Пейте молоко, Кость Романович. Холодное!..
Андрий. Если меня судить, Кость Романович, так и вас надо судить. В моем колхозе, а в вашем районе случилось… А и так подумать: за что же нам в тюрьму садиться? За то, что люди у нас такие?..
Пауза. Мужчины пьют молоко.
Кость Романович. Люди… Теперь ты понял, Андрий, что не чудом мы землю подняли? Никакого чуда нет. Это чудо люди сделали. (Катерине). Тебя, Катерина Григорьевна, в Сосновке до сих пор вспоминают за твою помощь на весеннем севе.
Катерина. Председатель там слабый человек. Совсем упал духом.
Кость Романович. Да, председателя туда надо искать другого.
Во двор правления входит баба Галька.
Баба Галька. Здравствуйте, приятного аппетиту! Не помешаю вашей беседе? Здравствуйте, Кость Романович! (Присела к столу.) Андрий Степанович! Должно быть, я картошке уже не буду ничего делать. И пололи ее, и подкармливали — пусть теперь растет, до самой уборки. А куда пошлете мое звено?
Андрий. Пойдете снопы вязать. Все — на вязку снопов.
Кость Романович(смотрит на бабу Гальку). Ну, как у тебя, Ганна Архиповна, с картошкой?
Баба Галька. Да ничего. Боюсь, Андрий Степанович заругает, как начнем копать: транспорту не хватит возить.
Кость Романович. Значит, опять пятисотницей будешь?.. Люди, люди… Знаешь, Ганна Архиповна, что я подумывал о тебе при немцах?
Баба Галька. Ну, ну, скажите… А чего — при немцах? Я для них не дуже старалась.