Собрание сочинений. Том 2
Шрифт:
Нюрка. Пишет. В последнем письме писал, что до каких-то больших гор дошли они, город там один взяли, а какой — не назвал.
Девушка. Это им не разрешается — место называть.
Марфа (смотрит на дорогу). Чей это солдат идет к нам? К нам или в Степановку?
Вера. А вот дойдет до поворота — узнаем.
Женщина. Такое время настало — как увидишь военного, так и сердце замрет: может, наш?..
Некоторое время все
А ты, Нюрка, невеста справная будешь. Трудодней, небось, много заработала.
Марфа. Ну, пошло — о невестах, о женихах!..
К полольщицам подходит баба Галька.
Баба Галька. Здравствуйте, девчата. Какие у вас тут подсолнушки? Хвалитесь.
Вера. Хорошие, Архиповна! Только вот чего-то листочки стали желтеть. Не червяк ли какой подъедает? Посмотрите.
Баба Галька (нагибается над кустом, разворачивает листья, подкапывает пальцем корни). Никакого червяка нет. Сушь немножко прихватила их.
Марфа (смотрит на дорогу). Вроде к нам повернул… Раненый, хромает. С палочкой. Всё калеки и калеки идут. Вчера в Глафировку прошли трое.
Женщина. Война ж еще не кончилась. Одних раненых только и отпускают. А кончится — пойдут и здоровые.
Нюрка. К нам идет!
Девушка. К нам, да. Чей же это? А ну, кто скорее угадает?
Марфа. К нам!
Вера (смотрит, хватается за сердце). Ох!..
Идет солдат, пожилой, без погон, с орденом Красной Звезды и партизанской медалью.
Марфа. Узнаешь, Верка?
Вера(идет навстречу). Мирон!..
Нюрка. Дядька Мирон!.. А Грицько до речки по воду пошел. Надо завернуть его. (Свистит.) Грицько! А ну, сюда беги, скорей! Да брось цыбарку, беги так!
Мирон(бросает вещевой мешок на землю). Дома, пришел! (Обнимает Веру.) Вижу — люди наши. Может, и она, думаю, здесь…
Вера. Да откуда ты взялся, Мирон? Ни одного письма не написал.
Вбегает Грицько, бросается к Мирону.
Грицько. Батя! Батя!
Мирон. Сынок!.. (Обнимает Грицько.)
Вера. Я ж тебя уже не чаяла дождаться… Сынок! Да ты смотри, это ж батько! Батько твой
Мирон(ласкает жену и Грицько). В таком месте был, Вера, откуда не мог и написать. В брянских лесах партизанил.
Грицько. А я тебе что, мамо, говорил? Я говорил: если он в плен попал, все равно уйдет к партизанам.
Мирон. Я одно письмо из госпиталя написал, когда нас вывезли, раненых, самолетами.
Грицько. Мамо, у него орден. И медаль.
Мирон. Писал из госпиталя. Значит, еще не дошло, получите.
Вера. Да на что оно мне теперь, письмо, когда ты сам пришел?
Женщина. Совсем домой, Мирон Федотович, или в отпуск?
Мирон. В отпуск, на три месяца.
Нюрка. Ранение?
Мирон. Ходовая часть немножко подбита.
Женщина. А моего Дениса не встречали там?
Мирон. Дениса? Нет, не встречал. Мы только до военкомата с ним тогда доехали, а потом ему дали направление в другую часть. Я ж танкистом был, а он в пехоту попал.
Женщина. Ну где там, фронт большой! Разве всех встретишь…
Мирон(оглядывает Грицько, берет его за руку). Здоровый хлопец вырос! А что ж это у тебя, сынок, пальцы засмоленные? Табачок уже куришь? Рано научился.
Вера. Скажи ему еще ты. Я его уже ругала, а он мне отвечает: «А гектар с четвертью пахать — не рано?» Он у нас стахановец, Мирон. И пахал, и сеял, а теперь полоть нам помогает. Девяносто трудодней за посевную заработал.
Мирон. Это хорошо, но курить не надо.
Грицько. Я, батя, только ночью курю, когда коров пасу, чтоб спать не хотелось.
Мирон. Нельзя.
Грицько. Ну, я мундштук сделаю, чтоб пальцы не засмаливались.
Мирон. Какой языкатый стал, безбатченко! Отставить! Рано еще, говорю, малй.
Грицько. А сам сказал — здоровый вырос.
Вера. Вот и поговори с таким! Цыть, Грицько, бессовестный! Батько пришел, радость какая, а он с ним спорит!
Мирон(оглядывает женщин, степь). Посеяли?.. Кто у вас бригадиром?
Вера. У нас Катерина Григорьевна, а в ихней бригаде — Нюрка.
Мирон. А председателем кто сейчас?
Марфа. Председатель старый, Андрий Степанович.
Мирон. Вернулся?
Вера. Пойдем в село, увидишь его. Он в правлении сейчас. Только посидим немножко (садится на камень у дороги), отдохну. Я как узнала тебя, сомлела вся.