Собрание сочинений. Том 3

Шаламов Варлам Тихонович

1960

КАПЛЯ [163]

Править лодкою в туманеБольше не могуБудто я кружусь в буранеВ голубом снегуПосреди людского шумаРвется мыслей нитьСвоего мне не додумать,Не договорить.Капля с каплей очень схожи,Падают они:День за днем, как день прохожий,День — калика перехожий,Каплют капли-дни.Разве тяжче, разве краше,Ярче всех другихТа, что переполнит чашу,Чашу дней моих.

163

Написано

в 1960 году в Москве. «Капля» — существенная страница моего поэтического дневника. Сама метафора очень шаблонна. Тем дороже та несомненная удача, которая получена мной при работе над этой темой. Поэту трудно только на торных дорогах, но природа помогает и на торных самым энергичным и даже решающим образом.

1960

БУРЕНИЕ ОГНЕМ [164]

Поэзия, поэзия —Бурение огнемСверкает света лезвие —Такая сила в нем,Что в кислородном пламениРасплавится скала, —Идет в породе каменнойГорящая игла.Как факел ослепительныйВрезаясь в минерал,Готовя для ПраксителяЛюбимый матерьял.

1960

164

Написано в 1960 году в Москве. У меня много стихов о стихах — процент чуть поменьше пушкинского по моим подсчетам, да и у какого поэта нет стихов о стихах. Ведь кроме того, что стихи — всеобщий язык, не попробовать написать о самом главном в жизни, о своем инструменте, о своем исповедании веры, о своей религии, ибо для поэта стихи — религия, значит обеднить и свой, и читательский мир, насильственно, искусственно ограничить круг тем.

Поэзия — тема для поэта хорошо известная, дело, о котором поэт много размышлял, страсть, наилучше им пережитая. Почему же об этом не рассказать? И именно в стихах? Почему? Дело еще и в том, что, чуть сойди с позиций рифмованных описаний, сейчас же вступает в силу закон обнаженной души, где самым естественным образом выходит вперед то, что имеет отношение к искусству, стихам, даже мастерству. Всякое освоение нового материала в поэзии — это прежде всего проба — годится ли этот новый материал в стихи, не в смысле рифмовки, а как почва для искусства. Искусство имеет донные глубины, донные течения. Находит ли место новый материал в этих донных глубинах, или он — на поверхности, легко видимый всеми, — ответ на этот вопрос получается незамедлительный. Всегда оказывается, что любому новому явлению жизни в стихах есть место. Мир поэта расширяется, растет.

* * * [165]

Бесплодно падает на землюЦветов пыльца,Напрасно пролитое семяТворца.И только миллионной части,Упав на дно,Вступить с природой в соучастьеДано.

1960

* * * [166]

Мы предтечи, мы только предтечи,С недостатками слуха и речи,Рифмачи, плясуны, музыканты,Обморозившие таланты.Мы учились в особенной школеВ чистом поле в далекой неволе.Там, где солнце сияет ночами,Там, где лед обжигает, как пламя.Наши судьбы доверены вьюгамЗа полярным магическим кругом.Мы глядим до сих пор молодцами,Нас еще не смешать с мертвецами.

165

Написано в Москве в 1960 году. Запись моего дневника.

166

Написано в 1961 году в Москве. Запись в моем дневнике.

1961

* * *

Ручей питается в дорогеТо родниками, то дождемИ через горные порогиПроталкивается с трудом.И, как при кровяном давленье,Повышенном до глухоты,Рекой в порывистом движеньеРасшатывает мосты.И где-нибудь в изнеможеньеВода ложится на песок,Почти без пульса, без движеньяВаляется у наших ног.Ее и здесь зовут рекою.Она сверкает как слюда,Как воплощение покоя —Горизонтальная вода

(1961)

* * *

Пусть

чернолесье встанет за деревнямиТропинкой вглубь идут мои стихи.Не лес я должен видеть за деревьями,А голубую кожицу ольхи.Стекляшки — бусы розовой смородиныИ слив резиновые шары.Дороги не заказаны, не пройденыВ подлески, чащи, рощи и боры.Скажу не по-латински, не по-греческиПро мертвую сожженную траву —Пока пейзаж не говорит по-человечески,Его пейзажем я не назову.

1961

* * *

Часы внутри меня,Волшебные часы,Отмерить дозы дняНезримые весы.Проснусь я точно в час,Намеченный вчера,Хоть, не смыкая глаз,Работал до утра.Вселенная ведет,Скрывая как секрет,Тончайший этот счет —Тысячелетний след.И времени чутье —Закон житья-бытья —Мы знаем все: зверье,Деревья, ты и я…

1961

* * *

Жить вместе с деревом, как Эрзя,И сердце видеть в сердцевине.Из тысяч сучьев, тысяч версийНайти строенья план единый.Найти фигуры очертанье,Лицо пейзажа-человека,А имена или названья —Приметы нынешнего века.Гефест перед кусищем меди,Буонарроти перед грудойКамней, уверенный в победе,Уже почувствовавший чудо…

1961

* * *

Тихий ветер по саду ступает,Белый вишенный цвет рассыпает.И одна из песчаных дорожек —Как вишневое платье в горошек.Лепестки на песке засыхают,Люди ходят и тихо вздыхают…Ветер пыльные тучи взметает —Белый вишенный цвет улетает.Поднимается выше и вышеЛегкий цвет, белый цвет нашей вишни.

1961

* * * [167]

Стихи — это судьба, не ремесло,И если кровь не выступит на строчках,Душа не обнажится наголо,То наблюдений, даже самых точных,И самой небывалой новизныНе хватит у любого виртуоза,Чтоб вызвать в мире взрывы тишиныИ к горлу подступающие слезы.

1962

167

Первая строка, ставшая названием стихотворения, — это известные слова Блока об Аполлоне Григорьеве: «У поэта нет карьеры. У поэта есть судьба» — одна из мыслей, которую я разделяю всей душой. Стихотворение написано в 1962 году. Включает пропущенную ранее последнюю строфу:

И даже Пушкин тех, лицейских, лет,Он — только обещанье света,Он — обещанье боли, бурь и бед.Всего, что вписано в судьбу поэта

* * * [168]

Поэзия — дело седых,Не мальчиков, а мужчин,Израненных, немолодых,Покрытых рубцами морщин.Сто жизней проживших сполна,Не мальчиков, а мужчин,Поднявшихся с самого днаК заоблачной дали вершин.Познание горных высот,Подводных душевных глубин,Поэзия — вызревший плодИ белое пламя седин.

168

Стихотворение написано в 1962 году. Это мой личный вклад в обсуждение проблемы. Все стихотворение — находка и новинка. В литературных изданиях развивается взгляд о том, что поэзия — дело молодых. Я постарался этот взгляд опровергнуть. Действительно, существует ходячее выражение — «поэзия молодости». В искусстве, для того чтобы выразить эту поэзию молодости, надо обладать большим личным и жизненным творческим опытом, обладать поэтической зрелостью.