Когда после разлукиИ сам еще не свой,Протягивая руки,Встречаюсь я с Москвой,Резины и бензинаБлаженство и уют,Шуршат, щебечут шины,Как зяблики поют.На площади вокзальной,Где стук, и крик, и звон,Сливают в музыкальный,Как бы единый тон.Удерживая слезы,На площади стоюИ по старинной позеСвой город узнаю.Московский гул и грохот,Весь городской прибойВелением эпохиСплетен с моей судьбой.
169
Написано
в 1962 году в Москве. Пример стихотворения, в котором короткая строка служит вовсе не для плясового мотива, как уверял Маяковский.
1962
* * *
Летний город спозаранкуПроступает сквозь туман,Как чудовищная гранка,Свеженабранный роман.Город пахнет той же краской,Что газетные листы,Неожиданной оглаской,Суеверьем суеты.И чугунные заборыЗнаменитого литья —Образцы шрифтов набораИ узоров для шитья.Утро все — в привычном чтеньеЗданий тех архитектур,Что знакомы поколеньямЛучше всех литератур.
О подъезды, о колонныРазбивающийся дождь —Будто ампул миллионыПокрывают площадь сплошь.Кислый дух автомобиляИ жилища перегар —Все прибито вместе с пыльюИ вколочено в бульвар.Будто после треска, хрустаНа поверженный пустырь,Приводя природу в чувство,Выливают нашатырь.И полны глубокой верыВ приближенье синевыПалисадники и скверыИ окраины Москвы.
170
Написано в 1962 году в Москве. Первой писалась строфа:
Будто после треска, хрустаНа поверженный пустырь,Приводя природу в чувство,Выливают нашатырь.
С ампулами разбитыми дождь еще никто не сравнивал, а между тем это — самый естественный образ для горожанина.
Свяжите мне фуфайкуИз пуха тополейБелее белой лайкиИ севера белей,Белее света дажеВ асфальтовом дворе, —Из этой светлой пряжи,Крученной на жаре.Волокон и событийНачала и концыРазматывают нитиРебята-мудрецы.Обрывками капронаУсеяна земля,Как и во время оно,Седеют тополя.Растрепанной куделиДымятся вороха,Как след былой метели,Пригодный для стиха.Свяжите мне фуфайкуИз пуха тополей,Белее белой лайкиИ севера белей.
171
Запись этого стихотворения в 1962 году доставила мне истинное удовольствие. Я категорически отрицаю легкомысленное утверждение Маяковского в книжке «Как делать стихи», что короткая строка служит для выражения веселого содержания или тона, а длинная — для торжественного или печального. Еще Полежаев показывал прямо противоположные примеры. Работа над короткой строкой, на суженном словесном плацдарме, доставляет поэту большое удовольствие, если удается победить технические трудности или втиснуть в короткую строку какое-нибудь длинное, многосложное слово. Ритмические колебания строки тут превращаются в увлекательную задачу:
Травинкам труднее всего по утрам,Когда открывают дорогу ветрам,И грозная мертвая летняя сушьПохуже буранов, метелей и стуж.Себя не жалея, себя не щадя,Травинки живут без дождя, без дождя.Из воздуха влагу вбирают леса,Как пот выступает ночная роса.И корни растений глотают питьеИ славят свое корневое житье.Они отдарят эту каплю водыИ к небу поднимут цветы и плоды.
172
Стихотворение написано в 1962 году в Москве. Продолжает мой пейзажно-поэтический дневник.
цветет, погруженная в снег,Ива должна спешитьЖить здесь как птица, как человек,Если решила жить.Жить — значит в талую землю успетьБросить свои семена,Песню свою хоть негромко пропеть,Но до конца, до дна
Стихотворение написано в 1962 году в Москве. В отличие от работы над «Школой в Барагоне» между виденным и описанным прошло десять лет. Неоднократно переводилось и входило в разные антологии.
174
Написано в 1962 году в Москве. Шуточное стихотворение, закрепившее одно из давних моих ночных колымских наблюдений.
Упала, кажется, звезда,Или, светя с вершины,Сквозь ночь спускается сюдаС горы автомашина?Вокруг палатки — темнота,Бездонная, ночная,Не слышно шелеста листа,Умолкла речь речная.Я в лампе не зажгу огня,Чтоб летней ночью этойСоседи не сочли меняЗвездой или планетой.
Стихотворение написано в 1962 году. Выражает мое мнение по этому важному вопросу
В годовом круговращенье,В возвращенье зим и лет,Скрыт секрет стихосложеньяПоэтический секрет.Это ритмика ландшафтов,Самобытные стихи,Что строчит безвестный авторЧернотала и ольхи.Музыкален, как баллада,Как чередованье строк,Срок цветенья, листопада,Перелетов птичьих срок.В смене грома и затишья,В смене света и тенейКолесо четверостишья,Оборот ночей и дней.
Не в Японии, не на Камчатке,Не в исландской горячей земле,Вулканическая взрывчаткаНа заваленном пеплом столе.И покамест еще примененьяК отопленью сердец не нашло,Застывает, утратив движенье,Бередившее душу тепло
1962
* * *
Костер сгорел дотла,И там, где было пламя,Лиловая золаОстужена камнями.Зола добра и зла,Исписанной бумаги,Лишенная тепла,Сметенная в овраги…
1962
176
Написано в 1962 году в Москве. Продолжает мой поэтический дневник. Образ считаю своей находкой, удачей.
У деревьев нет уродов,У зверей уродов нет,Безупречна птиц порода,Соразмерен их скелет.Даже там, в камнях пустыни,В беспорядке диких скалСовершенством мягких линийПодкупает минерал.
Выгорает бумага,Обращаются в пыльГордость, воля, отвага,Сила, сказка и быль.Радость точного слова,Завершенье труда, —Распылиться готоваИ пропасть без следа.Сколько было забытоНа коротком веку,Сколько грозных событийСотрясало строку…А тетрадка хранилаСтолько бед, столько лет…Выгорают чернила,Попадая на светВытекающей кровьюИз слабеющих вен:Страстью, гневом, любовью,Обращенными в тлен.
177
Написано в 1962 году в Москве. Вслед за Бернардом Шоу я не считаю людей лучшей разновидностью живых существ.
178
Написано в 1962 году в Москве после грустного чувства при переборке моих тетрадей. Запись давних лет сама становится поэтическим мотивом. А сейчас я с почти тем же чувством листаю тетрадь 1962 года, где написано стихотворение «Над старыми тетрадями». Эта тетрадь тоже пожелтела.