Собрание сочинений. Том 44
Шрифт:
Соглашение об объединении орлеанистов и легитимистов, младшей и старшей ветвей дома Бурбонов, сейчас, больше чем когда-либо, является предметом обсуждения. Действительно, в этом направлении ведутся весьма активные переговоры. Поездки гг. Тьера, Гизо и других к смертному одру Луи-Филип-па в Сент-Ленардс не имели другой цели. Я не буду вам пере-сказывать различные версии, касающиеся обстоятельств этого дела и результатов указанных поездок. Ежедневная печать пи-сала об этом более чем достаточно. Тем не менее достоверно, что во Франции партии орлеанистов и легитимистов почти дого¬ворились об условиях, и единственная трудность заключается в том, чтобы заставить две соперничающие ветви принять эти условия. Генрих, герцог Бордосский *, должен стать королем, а так как он бездетен, то усыновление графа Парижского, внука
Нет сомнения, что это или подобное соглашение будет в конце концов заключено; и как только это произойдет, начнется пря-
• — Шамбор. Ред.
ПИСЬМА ИЗ ФРАНЦПП
21
мое наступление на республику. Тем временем предварительная атака должна быть начата представительными собраниями депар¬таментов. Их только что созвали раньше обычного срока, и пред¬полагается, что они обратятся в Национальное собрание с пред¬ложением о пересмотре конституции. Тот же вопрос обсуждался и в прошлом году, но тогда они сами сочли этот шаг преждевре¬менным. Нет сомнения в том, что на сей раз представительные собрания проявят значительно большую отвагу, в особенности после успешного удара по избирательному праву. А тогда настанет час и для народа показать, что если он какое-то время и воздерживался от проявления своей мощи, то вовсе не наме¬рен позволить отбросить себя назад к самым гнусным временам Реставрации.
P. S. Я только что прочел небольшой памфлет ценой в три су (полпенни), который раздается бесплатно вместе с «Republique». В нем содержатся самые поразительные разоблачения относительно интриг и заговоров монархистов начиная с весны 1848 года. Автор, некий Борм, был свидетелем на процессе Барбе-саи Бланки в Бурже. Он признает себя платным агентом рояли¬стов, лжесвидетельствовавшим на этом процессе. Он утверждает, что все движение 15 мая 1848 г. началось с выступления монархистов, и сообщает много других весьма любопытных вещей 36. Кое-что касается и «Times» 37. Борм дает имя и адрес. Он живет в Париже. Характер этого памфлета таков, что он может по¬влечь за собой еще немало разоблачений. Советую вам обратить на него самое серьезное внимание.
VIII
Париж, 23 июля 1850 г.
Как я и предвидел в своем последнем письме, Собрание в конце концов приняло решение об ассигновании Луи Бона¬парту дополнительных средств, по сути предоставив ему же¬лаемую сумму, а по форме глубоко унизив его в глазах всей Франции 38. После этого Собрание возобновило свою репрессив¬ную деятельность, приняв закон о печати зв. Каким бы суровым этот закон ни вышел из рук его автора, г-на Бароша, по сравне¬нию с тем, во что его превратила злоба большинства Собрания, он был безвредным и безобидным. В своей бешеной, но бессиль¬ной ненависти к прессе большинство наносило удары почти вслепую, не обращая внимания, кому они достаются — «хорошей» или «плохой» прессе. Таким образом, «закон ненависти» Прошел. Были увеличены залоги. Восстановлен штемпельный
22
Ф. ЭНГЕЛЬС
сбор с газет. Введен дополнительный штемпельный сбор с «фелье¬тонных романов», с того отдела газет, который отведен для публикации романов, — эта мера была бы совершенно непонят¬на, если бы она не представляла собой ответ на избрание Эжена Сю, влияние социалистических романов которого еще не было забыто большинством. Таким же налогом, наравне с газетами, обложены все публикуемые в еженедельных и ежемесячных выпусках произведения до определенного объема. И наконец, каждая заметка, появляющаяся в газете, должна иметь подпись автора.
Этот закон, каким его сделала слепая ярость большинства, наносит сильный удар не только социалистической
Несомненно, что при новом законе вследствие повышения цен на газеты очень широкий круг читателей будет лишен этого источника информации. И газеты, дешевая периодика, и другие массовые издания станут недоступными для многочисленных рабочих и особенно для большинства сельских жителей. Но пресса всегда была лишь дополнительным средством воздействия на крестьянство; этот класс гораздо острее реагирует на свои собственные материальные трудности и на повышение налогов, чем на разглагольствования прессы; и пока нынешнее буржуазное правительство не сможет найти средство — а оно
ПИСЬМА ИЗ ФРАНЦИИ
23
не сможет никогда — смягчить бремя ростовщичества и налогов, лежащее на крестьянстве, до тех пор этот недавно пробу-дившийся класс будет проявлять недовольство и «революционные стремления». Что касается рабочих в городах, то совершенно закрыть им доступ к газетам невозможно, и если прекращен выпуск дешевых периодических изданий, они вос-полнят этот пробел увеличением числа тайных обществ, тайных дискуссионных клубов и т. д. Но если правительству в какой-то степени и удалось уменьшить количество революционных памфле¬тов и периодических изданий, оно добилось этого ценой гибели издательского дела и книготорговли; ибо при ограничениях, налагаемых новым законом, их существование немыслимо. А по¬тому весьма вероятно, что все это будет сильно способство¬вать расколу партии порядка как в самом Собрании, так и вне его.
Как только закон о печати был принят, Собрание еще раз дало ясно понять Луи-Наполеону, что он не должен выходить за рамки, которые поставлены ему конституцией. Бонапартист¬ская газета «Pouvoir» поместила статью, в которой весьма нелестно говорилось о Собрании. На свет божий был извлечен старый закон времен Реставрации, издатель «Pouvoir» пред¬стал перед судом за нарушение привилегий и был приговорен к штрафу в 5 тысяч франков (200 фунтов стерлингов) 40, кото¬рый, конечно, был немедленно уплачен. Это наказание нельзя назвать слишком суровым, но само решение Собрания весьма знаменательно. «Бьем мы внизу, но метим выше», — под громкие аплодисменты заявил один из депутатов.
Затем Собрание решило отложить cil августа свои заседания на три месяца. В соответствии с конституцией оно должно было избрать комиссию в составе двадцати пяти депутатов, которая обязана во время перерыва оставаться в Париже и осуществлять наблюдение за исполнительной властью. Лидеры большинства, полагая, что Луи-Наполеон уже достаточно унижен, предло¬жили список кандидатур, который включал только представит*елей большинства: орлеанистов, умеренных легитимистов, нескольких бонапартистов и ни одного республиканца или крайне¬го легитимиста. Однако во время голосования все бонапартисты были выкинуты и вместо них избраны несколько умеренных республиканцев и крайних легитимистов. Тем самым Собра¬ние еще раз продемонстрировало, что вовсе не намерено допу¬стить coup d’etat *, о котором все время мечтает Луи-Напо¬леон.