Собрание сочинений. Том 44
Шрифт:
У налога на вино очень длинная история. Он был одной из наиболее характерных особенностей финансовой системы монар¬хии в XVIII в. и одной из основных причин недовольства народа во время первой революции, которая его и отменила. Наполеон снова ввел этот налог в несколько измененном виде около 1808 г., когда, забыв о собственном революционном происхож¬дении, стал считать главной целью утверждение своей династии в кругу старинных королевских семей Европы. Налог был так ненавистен народу, что после падения Наполеона Бурбоны обещали немедленно его отменить. Сам же Наполеон на острове Св. Елены говорил, что этот закон более всего остального стал причиной его падения, восстановив против него всю Южную Францию. Однако Бурбоны вовсе и не думали выполнять свое обещание, и налог продолжал сохраняться вплоть до револю¬ции 1830 г., когда стране вновь обещали его отменить. Это обе¬щание было выполнено так же, как и предыдущее, в результате акциз существовал и тогда, когда разразилась революция 1848 года. Временное
4
Ф. ЭНГЕЛЬС
далеко, что решило оставить его без всяких изменений. И только в последние дни своего существования, когда роялизм стал сильнее, чем когда-либо раньше, «честные» и «умеренные» депутаты этого Собрания проголосовали отмену налога на вино с 1 января 1850 года 3.
Совершенно ясно, что налог, о котором идет речь, по сущест¬ву относится к монархическим традициям Франции. Его отме¬няли, когда перевес сил был на стороне народных масс, и вос¬станавливали, как только бразды правления оказывались в руках аристократии или Буржуазии * в лице какого-нибудь Людовика XVIII или Луи-Филиппа. Даже Наполеон, хотя по многим вопросам он выступал как против аристократии, так и против буржуазии и был ниспровергнут их объединенным заговором, даже великий император считал своим долгом восстановить эту особенность старинных традиций монархиче-ской Франции.
Тяжесть налога на вино крайне неравномерно ложится на различные классы нации. Это мучительное бремя для бедных, богатым же оно причиняет очень мало беспокойства. Франция насчитывает приблизительно 12 миллионов виноделов; они не платят этого налога, так как потребляют вино собственного изготовления; далее, 18 миллионов живут в деревнях и городах с населением менее четырех тысяч человек, они платят от 66 сан¬тимов до 1 франка 32 сантима налога на каждые 100 литров вина; и наконец, около пяти миллионов живут в городах с населением свыше четырех тысяч человек, они оплачивают потреб¬ляемое ими вино посредством droit d’octroi 4; эта пошлина взи¬мается у городских ворот и неодинакова в разных районах, но во всех случаях это несравнимо выше того, что платит предыдущая категория. Далее, величина налога на самые низкосортные вина такова же, как и на самые дорогие; с гектолитра, который продается по 2, 3, 4 франка, и с гектолитра стоимостью в 12—1500 франков выплачивается одинаковый налог; таким образом, в то время как богатый потребитель отборного шампанского, кларета и бургундского не платит почти ничего, рабочий выплачивает правительству за плохое вино налог, превышающий его подлинную цену на 50, 100, а в некоторых случаях 500 или 1 000%. Из дохода, приносимого этим налогом, 51 миллион франков получается за счет неимущих классов и только 25 миллионов — за счет более состоятельных граждан. При таких обстоятельствах не может быть ни малей¬шего сомнения в том, что этот налог наносит огромный ущерб
* Так в тексте журнала, Рев,
ПИСЬМА ИЗ ФРАНЦИИ
5
производству вина во Франции. Основные рынки сбыта этого продукта — города — превратились для винодела в подлинно Чужеземные страны, где для продажи своего товара он вынужден платить настоящую таможенную пошлину в размере от 50 до 1000% ad valorem *. В другой части рынка — сельской местности — пошлина составляет по меньшей мере от 20 до 50% первоначальной стоимости. Неизбежное следствие такого положения — разорение винодельческих районов страны. Правда, несмотря на налог, производство вина все увеличивается, но рост населения обгоняет это увеличение куда более быстрым темпом.
Почему же при буржуазном правительстве оказалось возможным сохранение столь ненавистного налога? Вы можете сказать, что в Англии даже Кобден и Брайт уже давно бы его уничто-жили. И они действительно сделали бы это. Но во Франции промышленники так и не смогли найти ни Кобдена, ни Брайта, которые бы с несокрушимым упорством отстаивали их интересы, ни Пиля, который провел бы в жизнь их требования. Финан¬совая система Франции, хотя ее так превозносит большинство Собрания, является самой путаной и надуманной, mixtum compositum **, какое только можно себе представить. Ни одну из реформ, проведенных после 1842 г. в Англии, не пытались осуществить во Франции Луи-Филиппа. В благословенные времена Гизо почтовая реформа рассматривалась чуть ли не как богохульство. Ни тогда, ни теперь тариф не носил харак¬тера ни фритредерского, ни просто фискального, ни протек¬ционистского, ни запретительного тарифа, но в какой-то сте¬пени, кроме фритредерства, сочетал в себе отдельные черты всех остальных. Старые запретительные меры и высокие пош¬лины, которые в течение многих лет были абсолютно безрезуль¬татными, более того, несомненно пагубными для торговли, наличествуют и во всех элементах тарифа. Но никто не решался поднять на них руку. Местные налоги во всех городах с насе¬лением
Такое положение вещей, позорное даже для правительства буржуазии, оставалось неизменным по многим причинам. Несмотря на всю тяжесть налогов, которые давали 1400—
* — стоимости. Ред. — смешением. Ред.
б
Ф. ЭНГЕЛЬС
1 500 миллионов франков, к концу года всегда образовывался дефицит, и через каждые 4—5 лет выпускался заем. Столь плачев¬ное состояние государственного казначейства для дельцов па¬рижской биржи являлось неисчерпаемым источником наживы, грязных махинаций и биржевых спекуляций. Биржевики и связанные с ними лица составляли большинство в обеих палатах и таким образом являлись истинными властителями государства; они постоянно требовали притока новых средств. Помимо прочего, финансовую реформу нельзя было осуществить без широких мероприятий, которые привели бы бюджет в со¬стояние равновесия, изменили распределение налогов и, сверх того, обложив налогом самих биржевиков, придали больший политический вес другим фракциям буржуазии. О том, каковы были бы последствия таких перемен в условиях, когда у власти находилось прогнившее правительство Луи-Филиппа, вы мо¬жете судить по тому сравнительно пустяковому поводу, который вызвал февральскую революцию 5.
Эта революция не привела к власти ни одного человека, способного провести реформу финансовой системы Франции. Господа из «National», которые завладели этим ведомством 6, чувствовали себя связанными по рукам и ногам огромным дефи-цитом. Было сделано много попыток осуществить реформу постепенно; если не считать отмены налога на соль и почтовой реформы, все они оказались бесплодными. Наконец в припадке отчаяния Учредительное собрание вынесло решение об отмене налога на вино, а теперь «честные» и «умеренные» представители порядка 7 в нынешнем драгоценном Собрании восстанавливают его! Более того, министр * собирается восстановить налог на соль и вновь увеличить почтовый сбор; так что в самом ближай¬шем будущем во Франции будет возрождена старая финансовая система с ее вечными дефицитами и затруднениями, а следова¬тельно, и безграничной властью парижской биржи с биржевы¬ми спекуляциями, грязными махинациями и погоней за на¬живой.
Однако народ вряд ли безропотно подчинится решению о восстановлении тяжелого налога на предмет первой необходимости, налога, который ложится на бедных и в то же время почти не затрагивает богатых. Социальная демократия рас¬пространила свое влияние в сельскохозяйственных районах Франции удивительно широко, а восстановление налога на соль обратит в ее веру остальные миллионы из числа тех, кто две¬надцать месяцев тому назад голосовал за этого тщеславного
• — министр финансов Фульд. Ptd.
ПИСЬМА ИЗ ФРАНЦИИ
7
волвана — Луи-Наполеона 8. После того как социальная демократия завоюет на свою сторону деревню, не пройдет и Еескольких месяцев, даже нескольких недель, как над Тюильри и Елисейским дворцом9 будет развеваться красный флаг. И только тогда можно будет радикально поломать старую деспотическую финансовую систему, одним ударом покончив с национальным долгом, введя систему прямого прогрессив¬ного налогообложения и приняв другие меры столь же реши¬тельного характера.
II
ЯРКИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА СЛАВНЫХ УСПЕХОВ КРАСНОГО РЕСПУБЛИКАНИЗМА! “>
Париж, 21 января 1850 г.
Со времени моего последнего письма произошло очень много важных событий, но так как большинство читателей уже знает о них из ежедневных и еженедельных газет, я не стану повторять то же самое от начала до конца и ограничусь вместо этого в данном письме некоторыми общими замечаниями о положении в стране.
За последние 12—15 месяцев революционный дух во всей Франции чрезвычайно усилился. Класс, который в силу своего социального положения стоял, насколько это возможно в ци-вилизованном обществе, в стороне от общественной жизни, который прежним монархическим законодательством был лишен всех политических прав, который никогда не читал газет и который между тем составляет подавляющее большинство французов, — этот класс, наконец, быстро берется за ум и. Этот класс мелкого крестьянства, числом около 28 миллионов муж¬чин, женщин и детей, насчитывает в своих рядах от 8 до 9 миллионов мелких земельных собственников, которые на положении фригольдеров 1а владеют, по крайней мере, четырьмя пятыми всей земли Франции. С 1815 г. этот класс подвергался угнетению со стороны всех правительств, не исключая и Временного, которое обложило его дополнительным налогом в 45 сантимов на каждый франк поземельного налога 13, а послед¬ний весьма велик во Франции. Этот класс, угнетаемый еще и бан¬дой ростовщиков, у которых под чрезвычайно высокий про¬цент заложена почти вся его собственность, наконец начинает понимать, что только правительство, действующее в интересах городских рабочих, освободит его от нищеты и голода, в бездну которых он с каждым днем погружается все глубже и глубже,