Собрание сочинений.Том 5. Дар земли
Шрифт:
На пульте управления дрожат чуткие стрелки приборов, следящих за недоступными глазу человека сложнейшими процессами, которые совершаются в колоннах и реакторах. Можно ли вот так «увидеть» человеческие переживания! Подставить чуткую машинку — и все точно на ладони? Хотя мы и так раскрыты: Ахмадша, я и Алеша. Но как поступить, чтобы каждому из нас было хорошо? Ясно одно: если я останусь с Алешей, нам всем будет плохо.
Дежурные операторы с необычной дотошностью переспрашивают — уточняют распоряжения сменного инженера Надежды Дроновой: что-то в ней смущает их — не нравится она им сегодня, а смене поручено подготовить к ремонту две
В кабинет Голохватовой заглянул Федченко, посмотрел, как Надя с помощью механика выкраивает из тонкой белой материи конусы для фильтров.
— Эксплуатируют меня бессовестно! — весело пожаловался механик.
— Ничего, пока мы здесь еще кустарничаем, а когда сделаем большую промышленную установку, все усовершенствуем! — сказала Надя, но слова ее прозвучали вяло, неуверенно, и это опять задело главного технолога.
Он уже успел не только позвонить Груздеву, но и повидаться с ним, усмотрел в нем тоже какую-то глубокую «червоточинку» и при своем беспокойном характере сразу встревожился, поняв, что у молодоженов явная размолвка, сейчас особенно ненужная.
Когда механик отвлекся на минуту, Федченко ни с того ни с сего затеял с Надей разговор на семейные темы, показал фотокарточку сына-приемыша, которому отрезало ноги.
Чтобы не обидеть старого ворчуна, она, отложив выкройку, стала рассматривать его приемыша.
— Женить собираюсь, но боюсь, худа бы не наделать, — доверительно сказал Федченко. — Девушка у него — дружба со школьной скамьи. Ну, пока дружат, хорошо, а как оно пойдет в семейной жизни? То-то и оно! Мало того, что ног парень лишился, а ему еще и душу искалечат! Супруга моя категорически против, она у меня сухая рационалистка, а я хотя и частенько поругиваюсь, но склонен людей идеализировать.
Странно, если разобраться, почему ретивый работяга пустился в служебное время в личные разговоры? Но Надя не обратила на это внимания, она была совсем выбита из колени. Не дошли до нее и его опасения насчет женитьбы сына.
Юрий Тризна, услышав о возвращении Груздева, прибежал на завод задолго до начала своей смены, но, разминувшись с директором, зашел на полипропиленовую установку.
— Из тебя прямо искры сыплются. — Он поздоровался с Надей и шутливо тряхнул рукой, будто и вправду обжегся. — Конечно, воодушевлена рассказами Алексея Матвеевича! Ты ведь тоже болельщик. Другая женушка прежде всего подарками московскими заинтересовалась бы. — Он встретил не то испуганный, не то виноватый взгляд Нади и, недоумевая, умолк.
Они вместе осмотрели недавно изобретенные автоматы для регулирования расхода сырья и продукта и новые анализаторы, определяющие качество.
— До чего техника дошла! — восхищался Юрий, касаясь пальцами коробки автомата. — Недавно я был в цирке. Там показывали «чудеса без чудес». На арене полутьма. Стоят таинственные приборы. В трубках вспыхивают белые, голубые, зеленые огни, раздаются далекие голоса. Ну прямо космическая межпланетная станция! Маэстро подает зрителям палку: назовите телефон и говорите с кем-нибудь. Смеются. Называют и — правда! — разговаривают. Один отказался от палки, достал из авоськи бутылку. «Я хочу так». — «Пожалуйста». Товарищ разговаривал со своей бабушкой «из бутылки». Она бранилась: «Чего ты там дурака валяешь?!» А в цирке все хохотали. Людям кажется, что это фокусы, дело же объясняется просто: электроника, беспроволочный телефон…
Надя сказала
— Не так уж просто. Теперь чудеса, входящие в жизнь, куда сложнее цирковых фокусов. Возможно, скоро начнут узнавать, что делает человек, находящийся где-то далеко, о чем он думает.
— А ведь страшно?..
— Отчего же? Страшно только для тех, у кого темные мысли, кто затевает плохие дела. Когда все будет открыто, подлостей станет меньше!
Вот она, мужняя жена, собирается на решающее свидание с человеком, который был ее первой любовью, и не боится огласки. Пусть ее увидят с Ахмадшой. Пусть «подслушают» ее мысли. Она сама сейчас не может разобраться в своих чувствах: какое-то лихорадочное кипение, которого не мог бы анализировать ни один прибор. А ведь не было бы этой лихорадки, если бы в свое время она могла узнать, что творилось на душе Ахмадши, когда отец увозил его в Акташ!
— Да, вполне возможно, что завтра наши передовые методы уже устареют! — говорил Юрий мечтательно. — Не исключена возможность того, что сложнейшие полимеры будут фабриковаться с помощью атомной энергии. Это создаст молниеносную быстроту полимеризации. Я горячо «за», хотя такой прогресс зачеркнет все наши сегодняшние достижения.
— Отчего же зачеркнет? Ведь мы своими достижениями приближаем завтрашний день. — И Надя опять замкнулась.
— Какое впечатление произвел на тебя Ахмадша? — не сдержавшись, спросил Юрий тоже, как его старый друг Федченко, но с большим основанием, встревоженный настроением Нади. — Мне кажется, он совершенно изменился. Издерганный стал, непоседливый, вроде своего братца.
— Нет, он не издерганный, — возразила она, ничуть не удивленная вопросом: она сама все время думала об Ахмадше. — Наоборот, он стал мужественнее, только много пережил, перестрадал за последнее время.
— Подумаешь! Тебе-то что до его переживаний? — рассердился Юрий: разве мало она мучилась по вине этого несуразного парня!
Странно: к мужу он ее не ревновал, смутно жалея Груздева, который при всей своей привлекательной внешности и незаурядных способностях казался ему почти стариком. Даже возвратясь из Москвы победителем, Алексей не вызывал в нем ни зависти, ни ревности. Ахмадша — другое дело. Его последнее свидание с Надей в Камске произвело на Юрия тяжелое и волнующее впечатление.
«Как она тревожится о нем!» — думал он, исподтишка следя за ней.
Записав в рабочий журнал свои соображения по ремонту, она неожиданно сказала с убийственной простотой:
— Состояние Ахмадши меня беспокоит потому, что я до сих пор люблю его.
Юрий опешил, больше того — совершенно ошалел, собираясь с мыслями, спросил в замешательстве:
— А как же Алексей Матвеевич? Надеюсь, ты не собираешься бросить своего мужа?! Зачем ты вышла за него, если любишь другого?
— Мне очень жаль его. Я знала, что он хороший человек, и все-таки не могла представить, до чего он добр и сколько в нем благородства!
— К сожалению, душевные качества мало трогают женщин! — гневно бросил Юрий. — Вам нравятся красавчики, которых впору на витрине выставлять…
— Не говори глупостей! — остановила Надя своего расходившегося товарища. «Ах, милый чудак! Еще и ревнует!» — подумала она.
На минуту она забыла о сырье и катализаторах, об идущем процессе и ремонте, который нужно начинать на установке: ей снова вспомнился Груздев, стоявший на лестнице, глаза его, полные отчаянной тоски.