Собрание стихотворений и поэм
Шрифт:
И молодой испанец под оливой Сегодня возле дома одного Поет в ночи о женщине красивой, Как дед и прадед пели до него.
Зеленый луг. Река с прибрежной ивой, Оплечьем блещут царственно шмели. И космонавт о женщине красивой Вздыхает вновь в космической дали.
И сам я, то несчастный, то счастливый, Когда душа всесильна и слаба, Пишу стихи о женщине красивой, Как предопределила мне судьба.
Нет, в небесах решили не случайно, Чтоб с женских лиц вовеки лился свет. И для меня давно открылась тайна, Что некрасивых женщин в
*
Давным-давно когда-то Изречены слова: «Любовь подслеповата, Как белым днем сова».
Тех слов не потому ли Кровавится крыло, Что в каменном ауле Не всем в любви везло.
В людские судьбы вторглась Любовь, себе верна, Не зря соколья зоркость Ее очам дана.
Пройдет по скальной грани, Над бездною морей, Чтоб разыскать в тумане Того, кто дорог ей.
И, молодых пугая, Молва твердит подчас, Что, на ухо тугая, Любовь не слышит нас.
Нет, слух любви возвышен, И чуток, и остер, И каждый вздох ей слышен За дымной цепью гор.
Где нет влюбленным счета И льнет к тропе тропа, Сказал однажды кто-то: «Любовь всегда глупа».
Но голос с перевала Донесся сквозь года: «Безумной я бывала, Но глупой никогда!»
*
Посреди больничных стен Все искусный лекарь может, Молодое сердце вложит Сердцу старому взамен.
Пусть останется, как рана, Сердце старое со мной, Я храню в нем постоянно Образ женщины одной.
Не хочу, чтобы другое Сердце мне вложили в грудь И сказали: «Дорогое Имя женщины забудь».
Ведь могло бы с сердцем новым И надеждою благой Стать моей мольбой и зовом Имя женщины другой.
И, хоть знаю жизни цену, Совершить в своей груди Сердцу старому измену Бог меня не приведи!
*
Любви заслуг не перечесть, Давай в ее земную честь С тобой протянем руки К друг другу возле звезд, Над бездною разлуки Построим в небе мост.
Давай любви почтим чутье, И пусть предскажут в честь нее Влюбленным гороскопы Над каждой стороной, Что будут век их тропы Сходиться под луной.
Сойдется пусть тропа с тропой, Давай мы в честь любви с тобой И в наши будем лета Достойны молодых, Ромео и Джульетта Не раз воскреснут в них.
Где рвется к берегу прибой, Давай мы в честь любви с тобой Такой раздуем пламень Под облаком ночным, Что воском станет камень, А дикий барс – ручным.
*
– Какая всех выше из гор Известна подлунным пределам? – Такою была до сих пор Гора между словом и делом!
И ведомо миру одно: Незримо представшую взору, Не каждому в жизни дано Преодолеть эту гору.
Мучительно пламя стыда, И, смерть предпочтивший позору, Пусть лучше погибну, когда Я взять не смогу эту гору.
– Какую из множества рек, Что кажется
От берега Чаянья вплавь Нам в жизни кидаться знакомо, Но берег по имени Явь Стать может чертой окоема.
Молю: позови и покличь, А разочаруюсь – утешь ты, Чтоб берега Счастья достичь, Я не оставлял бы надежды.
*
Дмитрий Гулиа, верною дружбой влеком, Был кавказским отца моего кунаком. Создал «Азбуку» он для абхазцев, когда Долг поэта познал в молодые года.
И стихи сочинял он – отцовский кунак, И небесный на них отпечатался знак. Начинались с «Азбуки» тропы письма, Чтоб потом, как вершины, стояли тома.
И когда побелела его голова, Золотая о нем не старела молва. До того, как покинуть подлунный предел, О любви лебединую песню он спел.
Неспроста, где клубятся в дверях облака, Вспоминаю отцовского я кунака. Говорила любовь мне не раз на веку: – Приобщи молодых к моему языку.
Ты, создав для них азбуку, в ней озари Слово каждое страстью моей изнутри, Чтобы сватали парни аульских невест, Колыбельные песни звучали окрест.
*
Я окажу тебе услугу И провожу твою подругу. Домой при свете фонарей До самых до ее дверей.
Вот только – твой слуга покорный – В парк дозвонюсь таксомоторный, Подам пальто. Оденусь сам И возвращусь, как по часам.
Ложись и спи! Гляди, как поздно! Ну, что с того, что небо звездно? Зачем, не приложу ума, Со мной поедешь ты сама?..
Домой твою подругу вместе Везем. Она подобной чести Достойна по такой поре, Не зря так звездно на дворе.
*
Самонадеянная речь Беспечностью чревата, Поклялся радость я беречь В твоих очах когда-то.
Ты рассмеялась мне в лицо: – Померкнет красное словцо, И над былым, тверезы, Еще прольются слезы.
То снег кружился, то листва Звала в свои объятья, И клятвы собственной слова Боялся вспоминать я.
Остановить прекрасный миг, Который некогда постиг, Мне не хватило мочи, И сам потупил очи.
И не однажды с тех времен, Забывчиво влюбленный, В твоих слезах был отражен Коленопреклоненный.
*
1978 год Не для внешнего блеска В царстве суши и вод Был объявлен ЮНЕСКО Годом женщины год.
Неизменна природа Всех торжественных мест, И в течение года Славил женщину свет.
Непредписанных правил Я держась, как поэт, В жизни женщину славил С молодых моих лет.
Для меня ее слово, Мановение глаз, Словно для рядового Высочайший приказ.
И поныне, где прозы Молод древний роман, Для меня ее слезы Горше собственных ран.
Поклоненье – не мода, И не скрою того, Что одно год от года Славлю я божество.