Собрание стихотворений
Шрифт:
отчаяньем согнут,
И живая крестьянка в чёрном,
глядя молящемуся в глаза,
Молится ему.
Мадонна Кораблекрушений
Втрое выше крестьянки. Её губы божественно сонны,
И она не слышит молитв ни матроса, ни женщины,
В прекрасную бесформенность моря, вглядываясь влюблённо.
Кружева гагачьего цвета
Хлопают в порывах ветра
на прилавке с
Одна из продавщиц,
придавливая тяжёлыми раковинами кружева,
Говорит: "Вот какие вещицы
в океане скрыты!
А из мелких ракушек мы делаем
куколок, бусы и сказочные морские существа.
Но эти ракушки не отсюда,
не из Залива Утопленников,
они с другого конца света,
Из тропических синих морей.
Мы там никогда не бывали...
Покупайте блины,* ешьте скорей,
пока не остыли от ветра..."
29 сентября 1961
ХИРУРГ В 2 ЧАСА НОЧИ
Искусственный свет стерилен как небо.
Бактерии в нём не выживают.
И в призрачных одеждах убегают немо
От скальпеля и резиновых перчаток.
Стерильная простыня - мёрзлое снежное поле - накрывает
Какое-то тело и -
Мои руки с ним что-то делают.
Как всегда нет лица. Только
Бесформенная груда фарфорового цвета.
С семью отверстиями.
Душа, видимо, светится иначе.
Я её не видел, - не вылетала.
Только сегодня уплыла вдаль, словно огни корабля... А это -
Сад это сад, - всё, что перед моими глазами -
Истекают жидкими субстанциями переплетенья корней.
Мои ассистенты напряжённо их прикрепляют
На места.
Меня атакуют зловоние и цвета.
Вот дерево - это лёгкое, а та
Великолепная орхидея, сверкающая как змея, может...
А вот и сердце - полный несчастий колокол алого цвета...
Как же я по сравнению с этими органами ничтожен!
А ведь вламываюсь, кромсаю что-то в лиловой этой
Пустыне. Кровь - будто закат над ней.
Я по локти в скрипучем и красном.
А оно всё сочится - оно ещё есть!
Волшебный горячий родник - вот!
Надо закрыть его поскорей,
Чтобы он наполнил фантастической плазмой
30 Эти спутанные синие трубы над белым
Мрамором... Как я восхищаюсь римлянами:
Акведуки ...* Орлиные носы... Термы Каракаллы*...
Это ведь римская вещь - тело:
На белом постаменте оно закрывает рот.
Усовершенствованная мной статуя.
Пациент получит чистую розовую пластмассовую конечность,
А у меня останется рука или нога, или горстка камней, чтоб
Ими в пробирке бренчать. Относительно же других
Деталей - они будут плавать в спирту, как реликвии святых.
Над одной из кроватей в палате голубым огоньком
О прибытии новой души сообщают мне,
Сегодня в голубом свете парит она под потолком:
Ангелы морфина позаботились о ней.
Человек парит, чует носом рассветные сквозняки,
А я хожу в марлевых доспехах среди лежащих, сонных,
Тусклы от крови плоские луны - ночные огоньки -
И лица, обесцвеченные лекарствами,
поворачиваются ко мне, как цветы к солнцу.
29 сентября 1961
ЗЕРКАЛО
Я точное и серебристое,
и не знаю, что значит предвзятое
мненье. Ни любовью, ни отвращеньем
ничего не замутнив,
Всё, что вижу - немедленно проглатываю.
Мой взгляд не жесток: он просто правдив.
Я глаз прямоугольного маленького божка.
Почти всё время
противоположная стена в меня глядится.
Она в розовых пятнах.
Я долго смотрю на неё, пока
стена не покажется мне
собственной моей души частицей.
Но порой отделяют её от меня то темнота, то лица.
И вот я - озеро. Наклоняется женщина надо мной.
Она ищет свою сущность в моей глубине,
А потом отворачивается к этим лгунам,
к свечкам или к луне.
Но и тут я честно отражаю её,
повёрнутую ко мне спиной.
Нервными жестами и слезами она награждает меня.
Для неё так много я значу -
то приходит она, то уходит.
Её лицо сменяет темноту в самом начале дня.
Она во мне утопила девушку, и старуха,
с каждым днём все ясней,
выплывает теперь из меня,
как жуткая рыбина - прямо к ней.
23 октября 1961
НЯНЬКИ
Десять лет минуло с тех пор, как к Детскому Острову, помню,