Собственное мнение
Шрифт:
Мы терпеливо выслушали Джеймса Уотсона, огласившего завещание. Положив текст документа перед собой на стол, он сказал:
— Ваш дядя очень любил этот дом и его окрестности. Он надеялся на то, что, если его племянники проведут здесь год вместе, возможно, один из них останется жить в этом доме навсегда и будет поддерживать в нём надлежащий порядок.
Орвилл Кроуфорд нахмурил брови.
— Жить здесь целый год втроём? Это невозможно!
Фредди согласно кивнул.
— Мы ненавидим друг друга. О наших чувствах знал дядя Бентени. Вполне вероятно, мы убьём друг друга, не пройдёт
— И тем не менее, — заметил Уотсон, — в завещании особо подчёркивается воля умершего, чтобы вы жили вместе в этом доме в течение года. И если кто-либо из вас не выполнит этого условия до истечения установленного срока, его доля наследства автоматически переходит к остальным живущим. — Тут адвокат быстро поправил себя. — То есть к тем, кто останется.
В завещании содержался ещё одни интересный пунктик, и Уотсон не отказал себе в удовольствии повторить его.
— И конечно же, если никто из вас не сможет прожить в этом доме целый год… по той или иной причине…, всё состояние в таком случае будет принадлежать Аманте Дезфаунтейн.
Естественно, при этих словах мы уставились на Аманту. Тёмноволосая, чуть выше среднего роста она выглядела совершенно невозмутимой. Она состояла в должности экономки четыре месяца, предшествовавшие смерти дяди. Возраст её точно определить было трудно, но, по моему предположению, она недавно пересекла тридцатилетний рубеж.
И мне показалось, что в её чёрных непроницаемых глазах сверкнула искра усмешки.
Повернувшись к Уотсону, я спросил:
— После смерти дяди производилось вскрытие тела с целью выяснения причин его кончины?
Адвокат нехотя пробормотал:
— Да, вскрытие производилось.
— Разве такие медицинские процедуры практикуются в подобных, отдалённых от цивилизованного мира, местах, когда умирают старые, страдающие болезнями люди?
Уотсон бросил быстрый взгляд на Аманту, прежде чем ответить на второй мой вопрос.
— Обычно этого не делают. Но ваш дядя специально настоял на том, чтобы в случае его смерти вскрытие производилось.
— И какой же результат?
— Смерть от естественных причин, — заявил Уотсон категоричным тоном. — Вне всякого сомнения. Медицинский эксперт, производящий вскрытие, — отличный специалист, в своих выводах абсолютно убеждён.
Я вновь посмотрел на Аманту. По её лицу пробежала усмешка…
Здесь надо сказать, что Фредди, Орвилл и я отдалённо связаны друг с другом и обязаны родством только дядюшке Бентени. Мы не братья, даже не двоюродные братья, и только Орвилл носит фамилию Кроуфорд.
Он рано начал лысеть, возглавив фирму в Новом Орлеане по собиранию сомнительных долгов. И хотя он находит удовлетворение в своей деятельности, его несколько раз кусали разные собаки, пока он обучился своему ремеслу.
Фредди Мередит предпочитает галстуки бабочкой и носит спортивные пиджаки. Он преподаёт живопись в частной женской школе. Я в числе немногих знаю, что обе его жены погибли от электрошока, когда они принимали ванну.
Я сам недавно достиг сорокалетия, хотя некоторые мои знакомые говорят, что выгляжу старше. В этом, возможно, виноваты мои манеры. Небольшое наследство, полученное от почившего отца, позволяет мне не работать и
— Я не представляю, как смогу не занимался делами моей фирмы целый год. — Орвилл протёр носовым платком очки в роговой оправе.
Фредди тоже подал голос, высказав своё возражение:
— А как я могу получить в школе отпуск на год? Меня, скорее всего, уволят. К тому же, одна из моих учениц, кажется, проявляет способности к… — Он тяжело вздохнул.
Это были показные отговорки, и я счёл целесообразным не высказываться в подобном духе. Ведь доля каждого из нас составляла миллион долларов, а за эту сумму можно отложить любые дела, отказаться от возможной новой жены или даже от собственной свободы.
— Эдгертон и я поселимся на втором этаже восточной стороны особняка, — сказал я, обращаясь к Аманте.
Когда она вышла, чтобы распорядиться, Фредди раздражённо спросил Уотсона:
— Какого дьявола дядюшка Бентени включил её в завещание? Ведь она здесь всего четыре месяца. Не думаете ли вы, что он и она?..
— Мне ничего не известно, — отрезал адвокат.
Я так не думал. От дядюшки Бентени, насколько и его знал, можно было ожидать всякое. Но у меня сложилось убеждение, что Аманта вряд ли согласилась бы на двусмысленную игру.
— И кто же она, эта Аманта Дезфаунтейн? — спросил Орвилл.
Уотсон положил завещание и другие бумаги в большой конверт. Затем приладил бечёвку к сургучной печати и посмотрел на то, что у него получилось. Наконец, прокашлявшись, заметил:
— Она была осуждена за убийство, но потом помилована. Насколько мне известно, миссис Дезфаунтейн носит фамилию мужа, которого она убила. Она вышла замуж в семнадцать лет. Мистер Дезфаунтейн был значительно старше её… Ему было за пятьдесят, точнее говоря. Он умер спустя три месяца после бракосочетания. Его родственники настояли на вскрытии, и обнаружилось, что он отравлен. Будучи допрошенной, миссис Дезфаунтейн признала, что дала мужу смертельную дозу. — Уотсон надел свою шляпу и добавил: — Она провела четырнадцать лет в тюрьме, и только восемь месяцев назад её помиловали.
— И дядюшка Бентени нанял её?! Разве он не знал, что она собой представляет?! — возмущённо воскликнул Орвилл.
— Да… Он знал. По правде говоря, я думаю, что он… Эээ… Искал кого-нибудь вроде неё, так сказать, — умозаключил Уотсон.
Я мысленно поздравил дядюшку Бентени, размышляя над его хитроумным замыслом. Еде бы он ни был — в раю или и аду, — если он уже там адаптировался, он, несомненно, сейчас похихикивал.
Дело в том, что дядюшка Бентени нас презирал, как презирал всех и всякого по исключительно той причине, что был слишком богат и зловреден. Он мог бы, если бы захотел, завещать все свои деньги благотворительным организациям. Он бы так, вероятно, и поступил, если бы верил, что таковые организации существуют. Но подобные завещания часто оспариваются. И, думается мне, дядюшка, соглашаясь с неизбежным, изобрёл свой метод, как рассчитаться с законными наследниками.