Собственность нефтяного магната
Шрифт:
– Он занят, бабуль. У него свой бизнес, свободного времени почти нет.
И это даже правда. Потому что с Рустамом мы почти не разговаривали с того самого диалога в кабинете. Он приезжал уставший, брал меня, как хотел, и молча уходил к себе. После такого как никогда чувствуешь себя использованной вещью. Хотя тут больше подходит сравнение с верной собакой, потому что Шахов и общался командами. «Раздевайся», «перевернись», «встань на колени», «открой рот». И хорошо, если все только этим и ограничивалось, без шлепков и хлестких ударов…
Пробыв
От выхода из больницы до парковки мне предстоит пересечь двор с аллеей из короткостриженых кустов и деревьев, но я только ступаю на выложенную плиткой посреди газона дорожку, как меня останавливают за руку.
– Вы Алиса? Алиса Веденеева?
Обернувшись, сталкиваюсь глазами со среднего роста мужчиной в легком вязаном свитере. Модная прическа с коротко выбритыми волосами на висках, очки в дорогой оправе и сваливающий с ног аромат парфюма, тяжелый и душный. По одному только запаху я бы точно запомнила человека, особенно если он такой, но этого я впервые видела.
– Да, это я. А вы?.. – не договариваю вопрос, и мужчина радостно хлопает по карманам брюк в поисках чего-то.
– Вы вряд ли меня знаете. Но возможно помните журналиста, который ворвался на ужин, который в вашем родном городе проходил. Да наверняка помните! Это был первый ваш светский раут, где вы сопровождали Шахова, так что, уверен, такое вы точно не забыли. Он еще вопросы задавал про заповедник.
Хмурюсь, оглядывая мужчину с ног до головы. Про того журналиста я помнила, но… стоит ли этому типу об этом знать?
– Простите, я не знаю, о чем вы… - обрываю холодно и только собираюсь уйти, как мужчина хватается за руку будто клешнями, удерживая на месте.
– Я вижу, вижу, вы вспомнили! – воодушевленно тараторит он, наконец достав из кармана какую-то бумажку, - Тот журналист – Станислав Милосов, он работает у нас корреспондентом, а я его коллега – Евсей Терентьев. Вот!
Он пропихивает мне в руку визитку, и я на автомате пробегаюсь глазами по ней.
– Евсей Леопольдович Терентьев? – невольно удивляюсь необычному имени, читая имя вслух.
Журналист невозмутимо продолжает:
– Да. Я как раз веду независимое журналистское расследование, и вы могли бы мне помочь. Это будет строго конфиденциально, никто не узнает, обещаю! Вы бы нам очень сильно помогли.
А, вот оно что. Решили воспользоваться тем, что я с Рустамом живу, раскопали этот факт и теперь хотят этим воспользоваться? Они совсем дурочку что ли нашли? Кто в своем уме против Шахова пойдет? Тем более если зависит от него целиком и полностью.
– Простите, - отрезаю ледяным тоном, - я ничем не могу вам помочь.
Вырываю руку из хватки и шагаю по дорожке вперед. На этот раз Евсей не дергает меня за
– Мы заплатим за информацию! За любую! Это большие деньги, вы только подумайте! Вы же живете с ним, наверняка видели хотя бы мельком что-то или слышали, можете сфотографировать. Не торопитесь отказываться!
– Послушайте сюда, - не выдержав, я останавливаюсь, как вкопанная, и резко отвечаю, - если вы сейчас от меня не отстанете, я скажу охране, что сопровождает меня, и тогда тем бравым молодчикам и объясняйте, с какой просьбой вы ко мне подошли.
– Понял, - хмыкает Евсей, - бабло совсем вам глаза застило. Совести совсем не осталось.
Он окидывает меня пренебрежительным взглядом и уходит, неторопливо и явно чувствуя себя победителем. Я провожаю его глазами, глядя в спину, пока он не удаляется. А когда оборачиваюсь, сталкиваюсь ими с Шаховым. Он стоит, засунув руки в карманы, и, склонив голову набок, разглядывает меня.
Твою же…
Быстро сминаю отданную мне визитку и, пользуясь тем, что сумка в моей руке не закрыта, слегка завожу ладонь назад и разжимаю пальцы.
– Кто это? – спрашивает Рустам ровным голосом, буравя меня цепким бесстрастным взглядом.
– Я… без понятия. Подлетел ко мне, начал рассказывать что-то про какую-то суперчудесную медицинскую технику вроде, лечащую от всех болезней. Я толком не поняла, - вру, не моргнув глазом. Что-то мне подсказывает, что информации о том, что это был журналист, он не обрадуется. Еще заподозрит меня в чем-нибудь.
– Он тебе что-то дал.
А вот тут мне становится нехорошо. С какого же момента он нас видел? И как далеко находился?
– А, это… листовка какая-то рекламная, - отмахиваюсь как можно беззаботнее.
– И где же она?
– Так я выбросила. Зачем она мне? – развожу руками, специально демонстрируя, что в них у меня ничего нет и я ничего не прячу.
Шахов подходит ближе, сокращает между нами дистанцию за один шаг, и я едва удерживаю в себе желание трусливо отступить, лишь бы остаться хотя бы на тридцать сантиметров, но дальше от него. В мнимой безопасности, как будто это на самом деле от чего-то способно спасти. Рустам берет пальцами мой подбородок, заглядывает в глаза. Не знаю, как я не трясусь, потому что внутри меня попросту колотит.
– Узнаю, что ты спуталась с кем-то, - поглаживая пальцами, ласково говорит Рустам, - убью.
И я ни на секунду не сомневаюсь в правдивости его угрозы.
– Я… ни с кем не спутывалась, клянусь! – горячо заверяю я.
– Просто чтобы ты имела в виду… Я очень не люблю, когда меня пытаются водить за нос. Поняла меня? – хватка резко становится стальной, Шахов больно сжимает щеки и, склонившись, свирепо требует, - Отвечай, поняла??
– Да.
– Отлично, хорошая девочка, - хвалит он с издевательской полуулыбкой и отпускает меня, - Можешь идти.