Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1
Шрифт:
Несмотря на «декларативность» и «риторичность», рассказ получил на конкурсе первое место 290 . Это было своего рода реваншем за звонкое поражение в конкурсе стихотворений в 1929 году. Опубликован он был в газете Молва 291 , с 6 апреля 1932 сменившей ежедневную За Свободу!.
В организации новой газеты главную роль сыграли представители «второго поколения». Основное ядро редакционного и авторского коллектива, однако, было тем же. Сообщая в Париж о новой газете, Философов писал З.Н. Гиппиус 11 апреля 1932: «По существу перемена лишь та, что мы становимся чисто эмигрантскими, не вмешиваемся в местные дела меньшинственные, даем лишь информацию, а затем, что у нее будет широкий коалиционный фронт. От Крестьянской России до умеренных монархистов. Т.е. полный круг непримиримых» 292 . Гомолицкому произошедшие перемены предоставили возможности большего участия в газетных делах и приблизили к рутинной редакционной работе. Уже в третьем номере Молвы появилась его хроникальная заметка-рецензия о музыкальном вечере 293 . Впоследствии ему поручались отзывы о театральных постановках и кинематографических новинках, не говоря уже о хронике, рецензиях и обзорах литературных новинок.
290
290 «Литературный конкурс. Союз Русских Писателей и Журналистов в Польше. Результаты конкурса», За Свободу!, 1932, 24 марта, стр. 3. Второй премии удостоился рассказ Виталия Вячеславского (Югославия) «Бисквитные туфельки». Он был напечатан в За Свободу! 26-27 марта 1932.
291
291 Л. Гомолицкий, «Ночные встречи», Молва, 1932, 10 апреля, стр. 3-4.
292
292 Т.А. Пахмусс, «Страницы из прошлого. Переписка З.Н. Гиппиус, Д.В. Философова и близких к ним “в главном”», Памятники Культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология (Москва: Наука, 1998), стр. 93.
293
293 Л.Г., «Концерт Смирновых», Молва, 1932, 8 апреля, стр. 3.
31 января 1932 года Содружество устроило вечер Юлиана Тувима, посвященный недавно опубликованному его переводу пушкинского «Медного Всадника» 294 . Это было одно из самых ярких событий в истории Содружества. Ознакомление с переводом в исполнении переводчика заставляло по-новому воспринять пушкинскую поэму. Е.С. Вебер писала: «С детства знакомые, привычные строки входили в сознание, как будто засверкавшие новой, молодой жизнью. То, что от привычки, стирающей остроту восприятия, побледнело, вновь приобретало свой подлинный, первоначальный смысл» 295 . Спустя месяц Д.В. Философов прочитал доклад, посвященный переводу Тувима и исследованию Вацлава Ледницкого, помещенному в книге. С этого времени в центре его исторических интересов встал вопрос о связях, расхождениях и полемике Пушкина и Мицкевича в широком контексте напряженных взаимоотношений польской и русской культур. Вслед за ним в Литературном Содружестве выступила Мария Чапская с двумя докладами, которые давали пищу к сопоставлению двух эмиграций – польской в 30-х годах XIX в. и современной российской 296 . Обсуждение в этом контексте «Медного всадника» и пушкинского творчества на собраниях привело Гомолицкого спустя два года к созданию центрального произведения в его творчестве 1930-х годов – поэмы «Варшава», в которой большое место отведено было впечатлениям и переживаниям, лежавшим в основе «Ночных встреч».
294
294 Aleksander Puszkin. Je'zdziec miedziany. Opowie's'c petersburska. Przeklad Juliana Tuwima. Studium Waclawa Lednickiego (Warszawa: Biblioteka Polska, 1932).
295
295 Е.В., «Литературное Содружество. Вечер Юлиана Тувима», За Свободу!, 1932, 2 февраля, стр. 3.
296
296 Г. <Л. Гомолицкий>, «В Литературном Содружестве», Молва, 1932, 19 апреля, стр. 3; Л.Г. <Л. Гомолицкий>, «В Литературном Содружестве», Молва, 1932, 31 мая, стр. 3.
Летом 1932 г. Литературное Содружество выпустило несколько поэтических тетрадок своих членов. Вышли они на ротаторе в количестве 25 экземпляров. Первыми были книжки основателей Содружества С.Л. Войцеховского и В.В. Бранда 297 . За ними последовал Меандр С. Киндяковой. А в начале августа вышло и Дуновение Гомолицкого 298 . Это первое выступление его с книгой после варшавских Миниатюр 1921 года представляло собой сборник избранных, созданных в разное время стихотворений, группировавшихся вокруг двух разных этапов творческой эволюции автора. Наиболее ранние из них восходили к «Дуновению» 1926-1928 гг. и к «промежуточному» рукописному сборнику «К полудню» (1927) – и отражали признание автора:
297
297 См. рецензии Е.С. Вебер на них: Андрей Луганов, «Боевая песня» <рец. на кн.: Сергей Войцеховский. Стихотворения. Литературное Содружество. Варшава, 1932> и «Околдованный странник» <рец. на кн.: Вл. Бранд. Стихи. Литературное Содружество. Варшава>, Молва, 1932, 7 августа, стр. 4.
298
298 См. объявление: Молва, 1932, 7 августа, стр. 4.
Моей любовью первою был Бог,
а последние (включая недавно напечатанные в За Свободу!) отвечали следующей за нею строке того же признания:
второй, земной – жена, еврейка Ева.
Ева Вишневская была старше Льва на два года. «Земной» этот роман зародился в 1928 году в Остроге, и весной 1932 года она приехала к Льву в Варшаву.15 апреля 1932 г. они вступили в брак, не запросив согласия ни его, ни ее родителей и не известив их о свадьбе. В позднейших – послевоенных – документах фамилия жены указывалась всегда в полонизированной форме – Висьневска, – призванной так же затемнить ее еврейско-русское происхождение, как перемена имени на Леон вместо Льва должна была закамуфлировать русский период его литературной работы. Спустя год Гомолицкий получил польское подданство 299 . Начался новый период жизни поэта, отмеченный попытками создания «дома».
299
299 В ходе его оформления полиция предприняла проверку его благонадежности. См.: Teczka Leona Gomolickiego. Komisariat Rzadu na m. st. Warszawe. Archiwum Akt Nowych w Warszawie. 297/II-483.
В поэме «Сотом вечности», размышляя о своем поколении, о попытке синтезировать в «уединизме» древние религии и о месте еврейской традиции в этих исканиях,
Трудному периоду первых семейных месяцев, усилиям построить «ковчежец», «дом», очаг, мы обязаны появлением нескольких лирических стихотворений, вошедших в следующую после Дуновения поэтическую книжку Дом, выпущенную в ноябре 1933 года.
Тем временем сборник Дуновение вызвал отклики в печати. Первая рецензия принадлежала перу Соломона Барта, который после многолетнего молчания вдруг вернулся к стихотворству и в литературу. В творчестве его в ту пору – благодаря знакомству с Гомолицким и его стихотворениями – происходил поразительный перелом. Барта в Дуновении привлекло «приобщение человека к космическим тайнам, т. е. религиозно-философское просветление», то, как в этих религиозно-философских размышлениях и настроениях автор «находит свой путь к приятию мира». Отмечая стилистическое своеобразие книги, он говорил:
Всякое истинное искание в искусстве отдает косноязычием. Для обычных переживаний имеются под рукой готовые штампы, гладкие формы, гладкие слова. Временами тяжелый, перегруженный стиль Гомолицкого свидетельствует о напряженной борьбе поэта с собой и с готовыми образцами.
В книжку Гомолицкого надо вчитаться, она написана не для любителей поэзии, а для любящих ее 300 .
Раздался отклик и из парижских Чисел. В краткой рецензии на все четыре вышедших к тому времени сборника членов варшавского Литературного Содружества Н. Оцуп каждому из них посвятил по нескольку строк довольно сдержанной оценки, приведя при этом цитату лишь из Гомолицкого:
300
300 С. Барт, «Приятие мира», Молва, 1932, 18 сентября, стр. 4; перепеч. в кн.: Соломон Барт. Стихотворения. 1915-1940. Проза. Письма. Издание второе, дополненное. Подготовили Д.С. Гессен и Л.С. Флейшман (Москва: Водолей, 2008), стр. 234-235.
У Л. Гомолицкого есть пафос и размах, но за риторикой еще нельзя разобрать его лица. Приятны строчки, неожиданно для Гомолицкого, чуть-чуть напоминающие Анненского:
Вы любите сидеть в саду, когда
Играют возле на дорожках дети? 301
Зимой 1932-1933 гг. Гомолицкий сравнительно редко печатался на страницах Молвы – много времени уходило на заботы по устройству домашнего очага.
301
301 Н. О<цуп>, <рец.:> «Вл. Бранд, С. Войцеховский, Л. Гомолицкий, С. Киндякова – стихи. Литературное содружество. Варшава. 1932 г.» – Числа. Сборники под ред. Ник. Оцупа. Кн. 7-8 (1933), стр. 275.
События в международно-политической жизни повлекли за собой резкие расхождения среди руководителей газеты и привели к переменам в составе ее редакции. Если Философов, вместе с большинством в редколлегии встревоженный приходом Гитлера к власти, расистскими теориями новых правителей Германии, их планами «экспансии на Восток», отказывался верить в их благотворную роль в борьбе с советским коммунизмом 302 и заявил о категорическом неприятии воинствующего антисемитизма 303 , то С.Л. Войцеховский, не скрывавший своего ликования по поводу появления в Европе силы, способной, наконец, противодействовать советской диктатуре, утверждал, что реакция демократической Европы на приход Гитлера не имеет ничего общего с интересами России и что русской прессе ни к чему возмущаться антиеврейскими акциями в Германии 304 . 18 мая Войцеховский подал в отставку, и в редакционный комитет вместо него вошел Г.Г. Соколов 305 . Политические бури никак не коснулись Гомолицкого, пока осенью 1933 обстоятельства не втянули его в развертывавшуюся литературно-общественную борьбу – впервые в его жизни с такой силой.
302
302 «Новый сдвиг в международном положении (Публичный доклад Д.В. Философова 26 марта с. г.)», Молва, 1933, 29 марта, стр. 2-3.
303
303 Д. Философов, «Самопровокация Гитлера», Молва, 1933, 30 марта, стр. 2; см. также: В. Бранд, «Германские аппетиты», Молва, 1933, 9 апреля, стр. 2.
304
304 С.Л. Войцеховский, «Без истерики», Молва, 1933, 13 апреля, стр. 2.
305
305 «От редакционного комитета», Молва, 1933, 18 мая, стр. 3.
6 июля по приглашению редактора официоза Газета Польска депутата Сейма Б. Медзинского в Варшаву приехал Карл Радек, видный деятель революционного движения, уроженец Галиции, в прошлом – один из высших руководителей Коминтерна, прекрасно знавший польские дела, участник партийной оппозиции в РКП(б), находившийся несколько лет в опале, а ныне занимавший ответственный пост заведующего отделом иностранной политики в московской газете Известия. Западные журналисты считали его «“чрезвычайным послом Сталина”, делегированным специально для ведения важных политических переговоров» 306 . Визит его протекал на фоне лихорадочной международно-политической деятельности, поисков новой системы европейской безопасности, вызванных приходом Гитлера к власти. Советское государство достигало в новых условиях впечатляющих успехов по упрочению своего положения в мире. Одна за другой европейские страны спешили заключить с ним новые мирные договоры, готовилось установление дипломатических отношений с США. Взятый Западом курс на сближение с Кремлем приводил к замалчиванию жестокостей советского режима по отношению к населению, к игнорированию ужасов коллективизации и невиданного в истории страны голода.
306
306 См.: «Советская Россия разорвала военный договор с Германией», Молва, 1933, 23 июля, стр. 1.