Сочинения в трех книгах. Книга первая. Повести
Шрифт:
Александр терпеть не мог местный театр. Особенно пошловатые переделки классики. Все эти «Вестсайдские истории» вызывали у него раздражение. А когда местный главреж начал переделывать русскую классику, «Горе от ума» и «Евгения Онегина», в откровенную полу порнуху, перестал ходить в этот театр. За три года, которые он не был в храме Мельпомены, многое изменилось. Все сверкало
У Филимонова мелькнула мысль, что спектакля не будет, вернее, он уже вовсю идет и называется «Показ мод». Об этом он и сообщил Тамаре.
– Ты, Саша, даже не представляешь, в какие десятки тысяч долларов эти куклы упакованы.
Девиц, как породистых борзых, выгуливали и хвастались ими друг перед другом местные тузы с огромными золотыми перстнями на мизинцах и дорогущими часами с сапфировыми стеклами на запястьях. За ними следовали телохранители.
В этой толпе встречались крупные чины из областной и городской администраций, одетые не менее парадно.
Тамара, к удивлению Фили, многих здесь знала, с ней приветливо здоровались, обменивались фразами, и при этом все с интересом разглядывали Филимонова.
Как только закончился первый акт, Тамара шепнула Александру:
– Пойдем скорее, мне надо поговорить с одним интересным человеком.
Они весьма тактично, никого не толкнув и не наступив никому на ногу, обогнав многих, вышли в фойе. Тамара встала возле одной из колонн так, чтобы видеть всех выходящих из зрительного зала.
– Дядя Коля, – негромко, но так чтобы услышал тот, кого она дожидалась, произнесла она.
Мужчина лет сорока пяти, одетый в элегантный темно-серый костюм, найдя взглядом, кто его зовет, улыбнулся, помахал Тамаре рукой и направился к ним.
– Здравствуй, крестница моя любимая, – он обнял Тамару и поцеловал
– Звонил час назад прямо из министерства и просил вам передать, что все получилось. Завтра вылетает.
– Рад слышать. Приятная новость, надо отметить.
– Николай Порфирьевич, разрешите вам представить, – Тамара перешла на официальный тон, – это Александр Петрович, кандидат наук, заведующий группой нашего института. Очень талантливый человек.
Дядя Коля улыбнулся, пожал Филе руку.
– Очень приятно, и я заведующий, только маленьким отделом. Ну что, молодежь, прошу в буфет.
Почти у входа в буфет они столкнулись с директором театра.
– Николай Порфирьевич, дорогой, я вас всюду ищу, прошу ко мне, – несмотря на то, что всю сознательную жизнь провел в России, директор говорил с легким грузинским акцентом, придававшим его образу именно тот необходимый штрих, который он как режиссер своей жизни, видимо, когда-то давно задумал и воплотил.
У Фили мелькнула мысль, что жизнь директора была, наверное, единственным удавшимся его спектаклем.
– Не моту, Отарик, я с крестницей. Идем в буфет лимонад пить.
– У меня в кабинете лимонад вкусней, прошу всех, не обижайте старого грузина, – директор со смаком играл свою роль.
Через минуту они, разместившись в глубоких кожаных креслах, пили сначала шампанское, потом Отари открыл только что присланный другом детства коньяк КВ.
Коньяк был действительно настоящим, выдержанным и вкусным.
Прозвенел звонок, и Тамара поднялась. Одновременно с ней поднялся и Александр.
– Нам пора. Спасибо за гостеприимство, – произнесла Тамара и подала Отари руку, которую тот театрально поцеловал, потом пожал руку Александру.
Тамара поцеловала дядю Колю, и они заспешили в зал досматривать спектакль.
– Тамара, а кто этот дядя Коля?
– Кому дядя Коля, а кому и Николай Порфирьевич Завгороднев – заведующий отделом образования, науки и культуры всей нашей области и одновременно заместитель губернатора.
Конец ознакомительного фрагмента.