Сочинения в трех книгах. Книга первая. Повести

Горохов Александр Викторович

– Да ладно, сочтемся.

Возле ящика, урча от возбуждения, грыз куриные головы кот. В шаге от него, у самого подножья металлоломовской горы, лежал выкрашенный в зеленый цвет редуктор.

– Шура, гляди, это, пожалуй, то, что нам надо, – заголосил Палыч. – А ты говорил, не найдем, не найдем. А он вот он. Прямо у тропинки. Нас дожидается.

Восторгу Палыча не было границ.

– Ага, – растерянно пробормотал Филя, соображая, привиделось ему явление кота народу или было на самом деле.

– Васильич, ты нас не дури. А то рехнемся ненароком, –

крикнул он коту.

Кот оторвался от куриных голов, улыбнулся и подмигнул Филимонову тем глазом, который был не виден Палычу.

– Теперь понял. А за редуктор еще раз спасибо.

– Мяу, – ответил Васильич и продолжил трапезу.

Хозяйственный Палыч уже продел в монтажное отверстие редуктора стальной прут, и они понесли находку в родной НИИ.

Каждому мастеру – по кластеру,Каждому завлабу – жабу,Каждому замдиру – по НИРу,Каждому бухгалтеру – по бюстгальтеру,Каждому менту на штаны по канту,Каждому сэнээсу – по…

Тут рифма закончилась, закончилась и дорожка к институту. Сэнээсы, кряхтя и уже с трудом двигая нетренированными конечностями, протащили редуктор мимо никогда-ничего-невидящего вахтера и, прогромыхав по коридору, ввалились в стендовый зал своей лаборатории.

Стенды равномерно жужжали моторами. За столом, отходя от послеобеденных котлет, так же равномерно посапывал зав-группой Колька.

– Подъем! – заорал Филя.

Колька, не разобрав спросонья, что он не заснувший в наряде помазок, а завгруппой, вскочил с места. Палыч и Филя довольно заржали.

– Дневальный, тащи станок е… – Филя не закончил классическую армейскую фразу, заметив входящего в зал завлаба, и переключился на производственную тему: – Михал Юрьич, а мы с копрового редуктор притащили. Еле доперли. Премию надо бы. Такой в мастерских будут месяца три делать, а если покупать, то снабженцы и в полгода не уложатся, да еще кучу денег казенных изведут.

– Будет вам премия, из касторки с репейником в клизме.

– А мы старались, старались, – Палыч изобразил неподдельную обиду и даже зашмыгал носом.

– У сильного всегда сэнээс виноват, – сам себе объяснил Филимонов.

– Как вы разговариваете с заведующим лабораторией! – изображая преданность начальству, завопил Колька.

– Гляди, как излагает, а в отчете двух слов связать не мог, – удивился Палыч.

– Через пять минут все в мой кабинет. Николай, оповести остальных сотрудников. Собрание лаборатории.

Глава третья

Кабинет, это было мощно сказано. Заведующий лабораторией располагался в обычной комнате вместе с тремя другими сотрудниками. Стол его стоял параллельно окну. Завлаб сидел к окну спиной и поэтому зимой частенько страдал от радикулита. Однако развернуть этот огромный, как корабль времен Беринга, пережиток сталинской эпохи он никак не соглашался. Уж очень солидно выглядели они вместе. Представьте: вы открываете дверь, а на вас не откуда-то сбоку, а прямо в лоб смотрит заведующий лабораторией. Впечатляет.

Справа

от этого флагмана стоял стол поменьше, это было место Филимонова, а напротив занимались нехитрыми девичьими затеями две его подчиненные, мэнээски Татьяна и Галина. На самом деле никакие они были не подчиненные, а просто все вместе работали. Филимонов давал им задания, объяснял, как делать, если не получалось – помогал, да и вообще были они на ты, и звали его, когда отсутствовало начальство, Саша.

Стояло в этой комнате еще множество стульев, на которых сейчас и разместились все восемнадцать сотрудников лаборатории и весьма симпатичная блондинка, увидев которую оба Александра одновременно присвистнули, но завлаб строго взглянул, и они, заняв свободные места, соорудили на физиономиях серьезность и подобострастное внимание.

– Товарищи, – у завлаба язык не поворачивался говорить недавно вошедшее в моду «господа», и все сотрудники были в этом с ним единодушно солидарны, – прошедшие десять месяцев наша лаборатория закончила успешно. План работ выполняем с опережением. Фактически до конца года нам осталось написать и защитить три отчета, экспериментальную часть к которым уже полностью сделали. По поисковым работам тоже складывается неплохо. Александр Петрович, как у вас новые элементы трения на стендах себя ведут?

– Михал Юрьич, элементы ведут себя идеально и перспективно. При визуальном осмотре они красивы, как и неизвестная девушка, которая осчастливила нас своим присутствием.

– Это наш новый сотрудник. Прошу познакомиться. Тамара Васильевна. Наш новый заведующий группой. Тамара Васильевна закончила аспирантуру в МИНХе, скоро защитится, будет заниматься у нас, э… – завлаб замялся, покраснел и продолжил: – Вопросами экологической безопасности и методологией их исследований.

– Чего? – Александр Палыч хотел начать дискуссию о бреде сивой кобылы и лысенковщине в технических исследованиях, но завлаб зло взглянул на него, и он решил подождать с прениями.

Зав бодро и радостно продолжил:

– Руководство, учитывая успехи премировало нашу лабораторию по итогам работы за десять месяцев в размере месячного оклада.

Александры вторично синхронно присвистнули.

– Премию можно получить в кассе после пятнадцати ноль-ноль. На этом собрание окончено. Продолжаем работу.

Народ, вдохновленный неожиданно свалившейся премией, направился занимать очередь в кассу, оживленно обсуждая надвигающееся Седьмое ноября. Особенно часто звучала идея о необходимости отметить это дело.

Филя и Палыч вышли в коридор.

– Что-то тут нечисто, – заметил Палыч.

– Сначала девицу после аспирантуры берут на должность, которую толковые кандидаты года через четыре после защиты не всегда получают. Потом отмазываются премией, – поддержал Филимонов.

– Точно, – сообразил Палыч, – за квартал премии бывали, за полугодие – тоже, за год само собой, а вот за десять месяцев никогда не было.

– А кто она вообще?

– А вообще она дочка Василия Николаевича, – объяснил подошедший с сигаретой в зубах завлаб. – Он ее в МИНХ приткнул в аспирантуру. Там три года дурака отваляла, а теперь на мою голову свалилась. Я с ней говорил – шустра. А что в башке, не понял.