Сочинения
Шрифт:
Мы знаем, что вы боитесь Бога и любите возлюбленного и возлюбившего вас Христа. Поэтому, в виду наступивших стеснений от христоборной ереси, мы и беспокоимся о вас. Этой ереси следует избегать всяческим образом, так как общение с ней разлучает нас со Христом. В вас я уверен и радуюсь, что вы — Христовы служительницы и рабы. Прошу вас, еще сильнее молитесь за меня, смиренного, ко Господу, чтобы мне совершенно спастись от сетей вражиих.
Мы непосредственно не знакомы с тобою, почтенная мать, а знаем о тебе из рассказов нашего духовного сына Ипатия. Теперь же твое благочестие стало еще более известно нам своей верностью Богу, ибо ты согласилась скорее лишиться монастыря, оставить покровительство сестер и даже подвергнуться
Поэтому, благая мать, услышав о столь добром твоем исповедании, мы сочли справедливым посетить тебя своим письмом, возвещая тебе мир. С тобою Христос, Которого ты возлюбила и ради Которого страдаешь. Благодушествуй, мужайся, черпай силу в укрепляющем тебя Христе, и не только в настоящем, переживаемом тобою случае, но и во всех будущих, каким Он попустит произойти, для испытания нелицемерной твоей веры.
Не говори: «Сбились с пути иерархи, священники, игумены; что же могу сделать я, женщина, к тому же болезненная от природы? Как я вынесу это?» Ни в коем случае не говори этого, мать! Каждый из нас, будь то мужчина или женщина, юноша или старец, — получил от Бога силу ценою жизни защищать Божий закон и нашу православную веру, и падение ближнего не может нам служить оправданием. Сколько мужчин и женщин еще раньше было привлечено свидетельствовать за Христа? И только очень немногие из них, если не называть их поименно, получили победный венец. И ты, подобно им, стой мужественно, прошу тебя; от имени Христова просим, — говорит Писание, — как бы Сам Бог увещевает через нас (2 Кор.5:20).
Вместо письма, ответь нам, своими святыми молитвами, чтобы и мы, смиренные, наконец, удостоились подвизаться вслед за нашими святыми отцами.
Я отправил это свое письмо, чтобы исполнить свой долг перед тобою, госпожа моя. Ибо получив от твоего благочестия дары, я считаю себя должником твоей по Богу честности. Какие же это дары? Это, во–первых, широкое гостеприимство, которое твоя добрая душа подвиглась оказать брату Протерию, открыв двери своего богохранимого дома, притом в такое время, когда нередко друзья и даже родные из человеческого страха затворяют свои двери перед гонимыми за Христа. Кроме того, ты посылаешь и нам, смиренным, необходимое для успокоения и утешения. Эта помощь неизвестному человеку, к тому же грешному, — дело твоего великого умиления и доброты, признак великого благочестия и любви к заповедям. И это совершается не в сиротских размерах и, как нам сообщает письмоносец, проистекает из благого сокровища многих других твоих благодеяний и православной веры.
Итак, мы славим Бога за тебя, ибо твоя добродетельная вдовья жизнь направлена к славе Божией. Вместе с тем мы молимся, чтобы твои блага сохранились неотъемлемыми и чтобы ты, проводя всю жизнь еще более славно, достигла степени совершенства и удостоилась царства небесного, дела которого да удастся тебе совершить.
Родной мой и желанный, я прочел твое письмо и одобрил твое доброе настроение, так как ты по причине сильного соболезнования и милости к нам, смиренным, осмеливаешься в эти дни писать нам и утешать словами. Оставив в стороне свои собственные дела, — так как они по милости Христа и вследствие внушаемой ими надежды не печальны, хотя и кажутся такими, — я, грешный, обращаюсь к твоим делам.
Как это с тобою непрерывно происходят несчастья и дома, и за пределами его, и даже от твоих же собственных детей, от которых, наоборот, следовало бы ожидать и обогащения дома, и руководства, и поддержки, и всего, что приятно отцам? Горе мне, несчастному: в какой обстановке проходит твоя жизнь! Верь мне, добрый брат, что моя душа так же скорбит за тебя, как скорбел бы наш покойный отец: он более чем кто–либо другой сожалел о твоих неудачах.
Не падай духом;
Блаженна игуменья, если совершит свой путь до конца. Еще раз приветствуй наших, которым я, хотя и грешный, всегда желаю спасения.
Ты, чадо, не перестаешь являть свою ревность в любви к Богу и в ухаживании за мною, смиренным; так и в этот раз ты послал брата Каллиста в город, чтобы снабдить нас необходимым и нужным. Приняв его и прочитав принесенные им письма от тебя и других братьев, мы получили и печальные, и радостные вести. Печально, что несчастный Орест отпал от нас и, не понеся даже мимолетной скорби за имя Божие, перебежал к противникам, став предметом злорадства и для демонов, и для нечестивцев. Радостно, что братья наши спасаются и выносят злострадания за Бога; радостны также известия и о наших общих отцах.
Если поскользнулся тот или другой брат, не удивляйся этому, если же кто спасется вполне, о том воздай славу Богу. Ибо нужно долго трудиться для того, чтобы приобрести бессмертие. Поэтому дерзай сам и не считай за труд побуждать к этому других, насколько это тебе доступно.
Знаю, чадо, что тебя и твоих братьев повергает в печаль известие о нашей ссылке; но, благодарение Господу, я, хотя и грешен, ни на что не жалуюсь ради славы Христа, за Которого смиренная Греция приведена в сильное волнение. И зачем? Чтобы избранники были обнаружены тем, что их дело при испытании не сгорит (1 Кор.3:12–13). В тюрьмах отцов бьют и морят голодом; стоит ли огорчаться, если нас, негодных, сошлют в другое место? Господня земля всюду, куда бы я, — один ли или с другими, — ни был заброшен.
Я не знаю, кого из братьев взять мне в спутники в ссылку, так как ни на ком из них не может остановиться мое смиренное сердце. Окончательное решение сообщит тебе брат. Если Господь поможет нам увидеться до моей ссылки, то я дам более определенное указание по этому и по другим вопросам; если же нет, — да будет Христос со духом твоим. Молись обо мне, смиренном.
Любезное чадо, мы уже добрались до того места, куда по воле благого Бога мы сосланы за Его святое имя. Весь путь мы совершили за пятнадцать дней, без особенных трудностей, благодаря бездождию и сухой дороге. К тому же наш конвойный относился к нашему смирению очень милостиво, с сочувствием и оказывал нам уважение.
Мы поселились в Воните, в доме жены патриция Тирка, и весьма любезно приняты как ею, так и соседними архонтами [ [275] ]. Вода в тамошнем озере — соленая, и рыбы нет. Впрочем, ради Христа мне и соленое — сладко, и безрыбное — обильно рыбой. Вознеси к Богу молитвы о нас, чтобы мы пожили здесь под покровом державной руки Божией, благоугождая Ему, и во всяком нашем деле и слове сообразовались с Его волей.
Братья с Архипом остались на пути; не знаю, успеют ли они добраться, а писать через них мы боимся. Путь далек, и мы не знаем, можешь ли ты без затруднений опять прислать других братьев, и согласен ли кто–нибудь на это. Однако, если такие окажутся, им будет трудно нести с собою вещи. Пусть возьмут только, может быть, книги или другое, крайне необходимое, чего здесь нельзя найти, — да и то в небольшом количестве. К нам можно проехать и морским путем: от приморской Ликии до наших мест около ста миль. Кроме прочего, я имею нужду также и в письменной работе.
275
Архонт — по–гречески знатный и богатый человек, господин.